Безмолвие. Тим Леббон

новых веспов, и вскоре крылатые существа облепили его со всех сторон. Они были бледно-желтые, с виду мокрые, и их кожистые крылья трепетали быстрее, чем у большинства птиц. Я никогда не видела ничего подобного, как и, похоже, все остальные люди.

      Молодая мать прижала к себе младенца, накрывая его своей курткой, и схватила за руку второго ребенка. Тот закричал. Появившийся в левом углу кадра весп быстро подлетел к ребенку и впился ему снизу в подбородок.

      Я зажмурилась, но все это я уже видела, и жуткие кадры отчетливо врезались мне в память.

      Не открывая глаз, я прочувствовала папину реакцию на этот ужас. Он напрягся, затаил дыхание, и его рука еще крепче обняла меня. «Сейчас он увидит полчища этих тварей, – подумала я. – Пиршество. Кровь, собирающаяся лужицами на белом полу, мужчина, опрокинувшийся через балюстраду и исчезающий внизу, преследуемый тварями. Разбивающиеся витрины».

      Когда, по моим прикидкам, кошмары закончились, я снова открыла глаза и увидела ведущих. Вид у них был затравленный и уставший, за стеклянной перегородкой у них за спиной мелькали изображения на компьютерных мониторах, люди метались взад и вперед, срывая трубки телефонов и швыряя их обратно. У мужчины-ведущего был ослаблен узел галстука, на верхней губе блестела пленка пота. Я была потрясена. Никогда прежде ведущие не казались такими человечными.

      Дальше опять последовали репортажи. Кадры из Венгрии, Румынии, Болгарии, показывающие нападения или, изредка, последствия нападений. Люди сплошным потоком бежали на запад. Один из сюжетов показал запруженную беженцами дорогу, на которую, судя по всему, нахлынула волна веспов, и на этот раз в эфир вышли лишь несколько застывших картинок. Когда пару часов назад сюжет показывали в первый раз, он вышел полностью, без купюр, и я никогда не забуду то, что увидела. Великое множество страшно изуродованных тел, повсюду блестящие алые пятна, все вперемежку с машинами и пожитками, одна большая, длинная мертвая лента, которая еще совсем недавно двигалась по дороге.

      Один мужчина-хорват передавал из своей квартиры на верхнем этаже дома в Загребе. Картинка с веб-камеры была зернистая и нечеткая, мужчине приходилось держать в руках свой планшет, чтобы показывать происходящее за окном. В кадре был маленький балкон с одним стулом, засохшим растением в горшке и несколькими пустыми бутылками из-под пива, но дверь мужчина не открывал. Он прижимал планшет к стеклу, направляя встроенную камеру на происходящее вокруг. В Загребе также полыхали пожары, и, хотя это не шло ни в какое сравнение с Бухарестом, все равно город выглядел так, будто в нем шли жестокие уличные бои.

      За окном носились веспы. Иногда они беспорядочно метались в разные стороны, пропадая из кадра. В другие моменты они летали ровным строем, словно перелетные птицы следом за вожаком. Вдалеке, над обширным парком, посреди которого в свете вечернего солнца мерцало озеро, большая стая этих созданий кружила и выписывала фигуры. Это жуткое, но красивое зрелище действовало гипнотически.

      Изображение