Помутнение. Джонатан Литэм

финишную линию своего маршрута и очутиться дома.

      – Вы здесь живете? – спросил он.

      Она покачала головой.

      – Я приезжаю как… киндерситтер. Сижу с дочкой моей сестры.

      – С вашей племянницей.

      – Да.

      Они перешли на противоположную сторону улицы. Мэдхен катила велосипед, придерживая его одной рукой. Они миновали рабочего, который стоял на коленях среди груды квадратных камней и один за другим вбивал их киянкой в землю, выкладывая из них сетчатый узор, знакомый Бруно по мощеным берлинским тротуарам. Бруно до сей минуты никогда не видел рассыпанные по земле камни брусчатки. Они были похожи на кости триктрака – и напомнили ему о цели приезда сюда. Тротуары Берлина были выложены бесчисленными игральными костями без цифр, накрепко забитыми деревянными молотками.

      Когда несколько машин, дожидавшихся пассажиров парома, уехали, а толпа пешеходов разбрелась кто куда по городку на холме, Бруно заметил автомобиль, который он ожидал увидеть, – его прислали за ним. «Мерседес-Бенц», двадцатилетний, но в безупречном состоянии. Еще один результат действия машины времени. Шофер, с короткой стрижкой, с толстой шеей, просканировал Бруно, чей вид в точности соответствовал описанию, которое он дал богачу, с той только разницей, что сейчас он был не один. Бруно поднял палец, тот понимающе кивнул и поднял свое стекло. Мэдхен проследила за взглядом Бруно.

      – Мэдхен… – Он осторожно зажал ее подбородок большим и указательным пальцами, точно выравнивал висящую на стене картину. Чем ближе он придвигал ее лицо к своему, тем меньше ему мешало пятно. Такое было впечатление, что он приглашает ее заглянуть внутрь, за мутную занавеску.

      – Один поцелуй, на удачу.

      Она закрыла глаза, а он наклонился к ней вплотную и слегка провел своими губами по ее. Бруно ощутил странную бесчувственность своих губ. Он и не заметил, как ему стало холодно. Тебя, Мэдхен, поцеловал призрак в смокинге. Хотя и не столь хорошо сохранившийся, как присланный за ним автомобиль.

      – Я позвоню, когда закончу. – Он подумал о данном ей обещании. Одно подкрепляло другое.

      Мэдхен сделала шаг назад, одарила его напоследок удивленной улыбкой, потом оседлала велосипед и исчезла, сначала провалившись в мутное пятно в его глазах, а потом взлетев по дороге вверх по склону. Когда Бруно опустился на заднее сиденье автомобиля, ее уже не было видно. Он снова обернулся на берег, оглядел плавающих в гавани лебедей и подпрыгивающего на волнах бесстрашного баклана и кивнул шоферу. «Мерседес» стал карабкаться вверх по склону, по той самой дороге, по которой она уехала, – единственной, ведущей в Старый Кладов.

      II

      Вольф-Дирк Кёлер, богач, сам открыл дверь своего кабинета. Шофер провел Александера Бруно в дом, в шикарный вестибюль, купающийся в приглушенном свете, и тихо постучал в дверь, которая сразу открылась, выпустив волну света, тепла и дымного аромата горящих поленьев. В камине полыхал огонь. Кёлер, которого Эдгар Фальк назвал