Нет пути назад. Александр Афанасьев

что, если он не рассчитает свои силы и с ним на курсах подготовки произойдет что-то плохое, по этому поводу он будет иметь претензии исключительно к себе. Но если кто-то больше не желает играть с судьбой в орлянку, тот может просто выбраться на берег, подойти к офицерскому столику, где пили горячий кофе и чай инструкторы – и никто не будет иметь к нему никаких претензий.

      Нас учили, как не замерзнуть. Надо просто прижать все конечности к телу, ограничить движения и попытаться удержаться в сознании. Представить, что где-то в глубине твоего тела горит очаг, и удерживать это ощущение, удерживать тепло внутри себя. Здесь это было не так-то просто сделать – Финский залив, волны…

      Мы стояли. Шло время, а мы стояли. Между нами было десять метров дистанции, и никто из нас не мог поддержать другого, даже просто повернуть голову означало разрушить ту драгоценную пленку воды рядом с твоей кожей, которая хоть немного теплее обычной воды. Вода – плохой проводник тепла, поэтому тепло она отдает медленно, как и забирает. В нашем случае важнее было второе.

      Когда кто-то из нас падал, инструкторы на лодке подъезжали и забирали его. Остальные продолжали стоять. Никто из нас не знал, сколько времени мы так уже простояли и сколько предстоит простоять еще, кто сдался, а кто еще на ногах. Потом пришли сержанты из морской пехоты – морскую пехоту мы ненавидели – и стали кричать в мегафон, что мы идиоты. Что это даже хорошо, что мы такие идиоты: мы станем импотентами, и все барышни на Невском будут принадлежать им, а не нам. Что мы полные кретины, если думаем, что кто-то может быть круче разведвзвода морской пехоты.

      Через какое-то время они закричали совсем другое. Что тот, кто продержался до сей поры, может выйти на берег и идти к ним, в морскую пехоту. Что его примут сразу, без экзаменов. И каждый из нас должен был принимать решение – стоять дальше или послать все к чертовой матери.

      Мне было особенно тяжело. Я вырос у Черного моря. Севастополь, Ливадия, Одесса, Константинополь. Я никогда не знал, что море может быть таким чертовски холодным, и не был к этому готов, как мне сказали инструкторы, против меня ставили семь к одному. Они еще и делали ставки, кто сдаст первым.

      Я не сдался. И уже вечером был в больнице, откуда вышел только через полтора месяца. Заработать одновременно цистит и воспаление легких – это надо суметь. Вот только я был тем самым пятым, вышедшим из моря на своих ногах. И после больницы продолжил обучение на курсах. Уже как один из своих…

      Внезапно я понял, что машина стоит. Газует и стоит. Что я смертельно замерз. И что мы уже не на дороге…

      Чертовы ублюдки.

      Я начал барабанить в крышку. Бить ногами, как только мог. Мать вашу, выпустите меня наконец…

      Услышали. Я услышал, как открылась дверь, как откинули диван, как начали забирать инструменты. И когда инструментов не было, я толкнул это чертово двойное дно и оказался в месте, где было свободное пространство. Не так, как в гробу…

      И еще тут был воздух. Настоящий воздух…

      Попытался