Нет пути назад. Александр Афанасьев

в радость видеть кровь кяфиров и гробы с кяфирами, отправляемые на погребение. Афганистан никогда не признает власти Белого Царя, потому что тот ть’агут и правит не по шариату Аллаха. Афганистан будет свободным, сколько бы жизней ни пришлось отдать за это.

      Нарывается.

      – Спроси у амира, давно ли он читал Коран? – спросил я.

      Переводчик перевел. Амир смутился, но не надолго.

      – Амир Хабибулла читал Коран днем во время намаза, как и подобает правоверному мусульманину.

      – Тогда пусть амир Хабибулла принесет свой Коран и покажет мне, неверному, где в Коране написано, что правоверный должен выходить против стариков, женщин и детей. Я же без труда покажу ему обратное.

      Амир разорался. Начал брызгать слюной.

      – Амир Хабибулла говорит, что русские самолеты сровняли с землей деревню, где жило его племя и где жила его семья. Он имеет право взять кровь за кровь, как и положено по закону пуштун-валлай.

      Самое ужасное – что это может быть и правдой…

      – Скажи амиру, что он должен сам для себя решить, он правоверный мусульманин или афганец, потому что это разные вещи. Если он мусульманин, то он должен подчиняться Корану и хадисам, а не приводить мне в пример джахилийские верования, оскверняя ислам и мостя себе дорогу в огонь камнями величиной с гору. Для правоверного нет никакого другого источника права, кроме Корана, и нет никакого судьи, кроме того, что судит по шариату. Если он найдет такого сведущего в исламском праве судью и приведет доказательства, полагаю, я смогу ответить за свое государство. Но до того же пусть не оскверняет этот стол своей бранью.

      Амир в ярости вскочил с места… но тут ноги его подвернулись, и он грузно плюхнулся обратно. И… захрапел.

      Аут. Не надо было столько пить.

      Поместили меня на ночлег в одной из комнат верхнего этажа. Комната была небольшой, холодной, из мебели – только тюфяк на полу, и наверняка со вшами. Окна были заколочены досками, а у двери моджахеды демонстративно поместили раскладушку армейского образца. Понятно, один будет караулить меня здесь.

      Мысленно пожелав всем спокойной ночи, я отправился ко сну. Спал тревожно и вполглаза.

      Примерно в час ночи, по моему мнению, я проснулся. Подошел к двери, чуть толкнул… рука, к изумлению, не почувствовала сопротивления. Я толкнул сильнее… кушетка была пуста.

      Вышел, взяв ботинки в руки, чтобы не шуметь. Осторожно прошел к лестнице. Спускаясь вниз, услышал вполне недвусмысленные звуки… они еще и шармуту приволокли. Нет, положительно, я не понимаю, какого хрена мы еще с ними возимся. Может быть, потому, что кому-то выгодно, чтобы это продолжалось и продолжалось?

      Я осторожно лег на ступеньки, чтобы не засветиться. Постепенно переставляя руки, начал продвигаться вперед.

      На первом этаже увидел такое, отчего меня чуть не вырвало, простите, прямо там. На толстом одеяле, на котором накрывали дастархан, оскверняя место, где принимают пищу, проспавшийся от выпитого амир Хабибулла, который еще пару часов назад рассказывал мне, как он будет резать русских,