Нет пути назад. Александр Афанасьев

слуги. Экстремисты убили короля, а его слуги перешли на сторону экстремистов и начали вершить террор. Уже одно это показывает, насколько больно афганское общество. Автоматы, пулеметы, ракетные установки «РПГ-7», я заметил, что часть из них – с приваренным сзади дополнительным козырьком, чтобы стрелять под острыми углами по вертолетам. У всех у них большие бесформенные накидки, как мексиканские пончо, закутывающие человека полностью, с рюкзаком и с оружием. Опытные, гады. В основном наблюдение у нас ведется с воздуха, а по правилам нельзя открывать огонь, пока не увидел оружие у противника. А как его увидишь, если оно под такой вот попоной?

      Каждый из них смотрит на меня так, как будто я причина всех их бед, прошлых, нынешних и грядущих. Каждый готов броситься на меня и растерзать, повинуясь единственному кивку шейха. То, что я безоружен и пришел с миром, их не остановит: они озверели от крови и не знают благородства.

      – Ас саламу алейкум, – сказал я, – мир вам.

      Шейх смотрел на меня пожелтевшими от болезни, рысьими глазами.

      – Ва алейкум ас салам, – сказал наконец он, – мир и тебе.

      Я тайком выдохнул. Если начал говорить, уже лучше.

      – Оставьте нас, – приказал шейх.

      Моджахеды неохотно повиновались, пошли в глубь пещеры. Как минимум один будет целиться в меня из темноты, уверен…

      – Ты – Воронцов, – сказал шейх, пристально смотря на меня. – Убийца мусульман…

      – Я убивал бандитов, – возразил я.

      – Ты убивал мусульман, – сказал шейх, – и рано или поздно Аллах призовет к ответу и тебя. Но именно потому я и доверяю тебе. Как никому.

      Шейх закашлялся, кашлял нехорошо: скорее всего, еще и бронхит. Надо бы антибиотиками, антибиотики у них наверняка есть, но пещерная жизнь не для старого человека. Возможно, он болен настолько, что умрет уже в этом году.

      – Я мог бы приказать убить тебя, – сказал шейх, откашлявшись и сплюнув на снег мокроту, – но я не стану этого делать. Ты поможешь мне…

      Я впился глазами в комок слизи. Он был подозрительно темного цвета: возможно, внутреннее кровотечение.

      – Думаешь, когда я умру? – спросил шейх.

      – Всем нам отмерено Аллахом.

      – Аллахом? Что ты знаешь про Аллаха?

      – У нас, русских, есть судьба. Мы верим в нее. А еще мы верим в Ису, пророка, предшествовавшего Мухаммеду.

      – Ты ничего не знаешь про ислам и про веру, русский. Но так даже лучше. Так я смогу отомстить им.

      – Кому – им, шейх?

      Вместо ответа шейх достал из-за пазухи какой-то засаленный пакетик.

      – Приблизься. Возьми.

      Я сделал, как было сказано.

      – Это то, что мне подсыпали в еду. Таким, каким ты меня видишь, я стал только недавно, еще три месяца назад я был здоров. Теперь… хвала Аллаху, я еще достаточно жив, чтобы отомстить этим шайтанам…

      В пакетике что-то было. Я не осмелился это пробовать и даже нюхать. Одному шайтану известно, что это.

      – Кто это сделал?

      – Человек,