Как карта ляжет. От полюса холода до горячих точек. Владимир Снегирев

все полномочия были у офицеров КГБ.

      И вот этот Володя однажды меня здорово выручил.

      …Иногда на встречах студенты журфаков спрашивают: «А могут ли журналисты на войне носить оружие?» Этот вопрос каждый раз ставит меня в неловкое положение. Конечно, не могут. И не носят. Нельзя. Нехорошо это. Но были и исключения. Во время Второй мировой войны носили – и наши, и западные (насчет немецких – не знаю). Во время нашего присутствия в Афганистане не просто носили, а буквально со стволами не расставались.

      «Макаров» я наловчился носить за брючным ремнем сзади, он там был как влитой. Если летом в жару выходил из дома без пиджака, то надевал рубашку навыпуск, и никто мою пукалку не видел.

      С оружием случались всякие неожиданности, ведь прав был классик: если на сцене есть ружье, то оно обязательно выстрелит. Но бывали забавные случаи и без пальбы. Вот об одном из таких я сейчас расскажу.

      В Кабул тогда приехал секретарь ЦК комсомола Виктор Мишин. И по этому поводу афганский вождь Кармаль пригласил его, а также работавших там комсомольских советников, а заодно и меня, собкора «Комсомолки», к себе во дворец. Я немного опоздал, примчался, когда вся группа уже прошла. Естественно, на входе в резиденцию комсомольцев обшмонали, кто был при оружии свои стволы сдал на хранение.

      И вот я залетаю, майор Редкобородый шипит: «Давай, пресса, шевелись» – и лично провожает меня в те покои, где сейчас появится вождь. Мы рассаживаемся за большим дубовым столом, причем мое место оказывается прямо в двух метрах от кресла, куда сядет товарищ Кармаль. И тут я холодею от страха, ощутив спиной металл своего «макарова». Господи, вот влип! Через минуту войдет глава государства, а его гость сидит с заряженным и готовым к бою оружием. Е-мое! Да свои же и пристрелят, только шевельнусь.

      Я оборачиваюсь, сзади поляну зорко осматривает Редкобородый.

      – Владимир Степаныч, – подчеркнуто уважительно зову его. – Подойди, дело есть.

      Он недоволен, он же при исполнении, но подходит:

      – Что случилось?

      В двух словах объясняю ему суть дела. Ни один мускул не дрогнул на лице хранителя тела. Да и куда было ему деваться, сам же прошляпил потенциального диверсанта.

      – Сиди тихо и не делай лишних движений, – только и сказал мне майор. А сам вернулся на свое место и пошептал что-то своим опричникам, расположившимся по углам. А в покои уже величественно входил глава Афганистана.

      Дальше все прошло как по маслу. Секретарь ЦК Виктор Мишин заверил афганского лидера в том, что советская молодежь, верная заветам Ленина и интернациональному долгу, не оставит в беде афганскую молодежь. Бабрак Кармаль в свою очередь долго говорил про всепобеждающее учение марксизма-ленинизма применительно к своей стране. Я сидел тихо и не шевелился, затылком чувствуя пристальное внимание специалистов 9-го управления КГБ. Все-таки это не комфортно, когда такие специалисты держат тебя на мушке. Но все обошлось.

      Несколько слов про судьбу героев этой истории. Бабрак Кармаль через пять лет был свергнут с трона тем же КГБ и затем несколько лет