Как карта ляжет. От полюса холода до горячих точек. Владимир Снегирев

Афганистане имели контакты с КГБ?

      Вот тут я обрадовался. Ибо Афганистан в 80-е годы был вотчиной Лубянки, и без общения с ее представителями там никак было невозможно. Однако никаких поручений «соседей» я и там не выполнял. Хотя выпивать вместе случалось.

      Так выглядели публикации в чешской прессе, посвященные моим мифическим подвигам на почве шпионажа.

      Кажется, чешский журналист остался очень разочарован нашей беседой. Но передал ее на сайте своего издания, почти не переврав.

      А в газете «Млада фронта Днес» вышла большая статья, явно написанная с подачи BIS. В ней я и мой коллега из РИА Новости Саша Куранов были названы «спящими агентами», которые долго находились на территории Европы как бы в резерве, но недавно пробил наш час: были засечены в ходе встреч с другими вражескими лицами. Во как! Тут-то мы с Курановым, сильно обиженные, и созвали пресс-конференцию, где сказали все, что думаем про этих дебильных ловцов шпионов. Куранову за семьдесят, он живет здесь едва ли не двадцать лет. А последние годы почти как пенсионер – сидит в своем загородном доме и не высовывается.

      Мне шестьдесят девять. Я не знаю языка. Испытываю серьезные проблемы со здоровьем. Вся моя биография как на ладони, открой Википедию – все по годам расписано.

      Какими же идиотами надо быть, чтобы именно нас считать «спящими агентами».

* * *

      А ситуация, кроме всего прочего, продолжала сортировать людей из моего окружения.

      Первым прокололся Мирек Ш. Именно его я по наивности считал здесь своим самым верным другом. В середине далеких 80-х он приехал к нам в Москву, обратился ко мне за помощью. Мирек хотел сплавиться по самым главным сибирским рекам. Написать об этом книгу, снять фильм. Мы ему помогали. В бытность главным редактором «Собеседника» я даже откомандировал в путешествие с Миреком по Енисею своего зама Сашу Куприянова. Причем это не всегда было легко, потому что чех не скрывал своих диссидентских настроений, был, что называется, под колпаком у КГБ. Ну и что? Хороший парень, путешественник, журналист, смельчак, балагур. А политические взгляды – это его сугубо личное дело.

      Когда у меня в середине 80-х в Праге выходила книга про Северный полюс, он написал к ней теплое предисловие.

      Встречались, выпивали, спорили…

      В 90-е Мирек работал у нас в Москве корреспондентом одной влиятельной чешской газеты, но, правда, тогда общались редко: он в основном пропадал на Северном Кавказе, причем обычно – на стороне боевиков, сепаратистов. Потом, вернувшись домой, занялся политикой, стал сенатором, теперь – депутат Европарламента.

      Когда я два года назад сюда приехал, то первым делом его разыскал. Он заматерел: известный писатель, политик, борец с тоталитаризмом, все его знают. Еще не став собкором в Праге, я сделал с Миреком огромное интервью, опубликованное в «Российской газете», это был острый диалог с человеком, который критиковал Кремль по разным позициям. Ну и что? Он критиковал, я ему возражал. Это и есть журналистика. И дружба.

      Опять встречались, тепло вспоминали прошлое. Последний