Секреты фарфоровой куклы. Илина Григоричева

эти юные леди пришли ко мне заниматься, и я прошу вас впредь воздерживаться от ненужных замечаний, – спокойно и строго сказал Дерек.

      – У меня есть мечта, отец Фредерик, – оправилась от смущения Элен, – но вам она наверняка покажется нелепой, как и моему отцу.

      Я хочу стать композитором!

      – Отцу Фредерику эта мысль не кажется нелепой, не так ли? – глядя на отца в упор, спросил Дерек.

      – Конечно, не кажется. Прошу прощения миледи, не обращайте на меня никакого внимания, занимайтесь, – любезно произнес с поклоном Фредерик и вышел.

      Поиграв менуэты Лансдорфа, девушки остались довольны. Уходя, леди Перси сказала Дереку:

      – Вы можете свободно приходить и спрашивать меня во дворце когда угодно. Только играть мы там не сможем. Я буду приезжать иногда сюда, можно?

      – Когда пожелаете, миледи. Рассчитывайте на меня во всем.

      – Спасибо Теодерих Вольфганг Иоганн фон Лансдорф, – девушка мило улыбнулась, – и все-таки это длинно, а Дерек – простовато. Вы не против, если я буду звать вас коротко – Ланс?

      – Конечно, если вам это нравится. К тому же друзья нередко именно так меня и называют.

      – Я тоже хочу быть вашим другом, Ланс. Мое имя длиннее вашего, и когда нет посторонних, можете тоже звать меня коротко – Элен.

      Глава 12

      Дворец Сайон-хауз поразил Дерека своей поистине королевской роскошью, когда он прибыл туда после всего недельного знакомства с леди Перси, по ее приглашению. Дворецкий, свысока оглядев его, предложил подождать – леди Перси была в отцовской библиотеке.

      Лансдорф весь сжался. Впервые в жизни он чувствовал себя хуже последнего нищего, в своей недорогой, поношенной одежде. Не смея присесть на предложенный дворецким стул, он разглядывал приемную дворца, украшенную двенадцатью колоннами из голубого мрамора с позолоченными капителиями и скульптурами наверху. Скульптуры эти были выполнены по рисункам самого Адама – он считался знатоком античности, а потому стволы колонн являлись подлинно античными, и были найдены на дне реки Тибр в Риме. В этой величественной комнате висели на стенах портреты герцогов, королей и принцев – предков герцога Нортумберленда. В глаза Дереку сразу бросился довольно странный портрет Элен: художник изобразил ее до пояса в мужском костюме для охоты: плаще и шапочке с пером, зачем-то придав нежным чертам девушки некоторую резкость. Рядом с этим портретом находилось еще два: один изображал увядшую бледную даму средних лет с застенчивыми голубыми глазами, а другой – красавицу неопределенного возраста, точь в точь похожую на Элен с той лишь разницей, что ее прекрасные глаза были черными, как и кудри.

      Двери неожиданно распахнулись, и через приемную быстро прошел сам герцог. Он даже не взглянул в сторону Лансдорфа, лишь небрежно бросил на ходу слуге:

      – Что сей за оборванец?

      – Это к вашей дочери, милорд.

      – Скоро мой дом, благодаря ей, превратится в приют для бродяг!

      Герцог исчез в коридорах своего дворца. Слуга с затаенной усмешкой взглянул на Дерека,