Непоэмание. Вера Полозкова

сумке книжка с недорогим

      Телефоном, медведь, тетрадь:

      Мне спокойнее, чем другим,

      Кому есть уже, что терять.

      В сердце вставлен её альбом,

      Кровь толкается чуть быстрей.

      Там безлюдней вспотевших лбом

      Подворотен и пустырей.

      Ночь с 12 на 13 февраля 2005 года

      Сиамские близнецы

      Целуемся хищно

      И думаем вещно;

      Внутри меня лично

      Ты будешь жить вечно,

      И в этой связи мы

      Единей скелета, —

      На долгие зимы,

      На многие лета;

      В нас ширится мощно

      Грудная геенна —

      И денно и нощно,

      И нощно и денно;

      Сиамское темя

      У двух иностранцев —

      Мы вместе на время.

      Но не на пространство.

      И да не возропщем,

      Пока не остынем.

      Найдемся по общим

      Подкожным пустыням.

      Ночь с 16 на 17 февраля 2005 года

      «А где я? Я дома, в коме, зиме и яме…»

      А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.

      Мурлыкаю в ванной медленно Only you,

      Пишу себе планы, тут же на них плюю;

      А кожа сидит на креме как на клею

      И, если не мазать, сходит с тебя слоями.

      А он где? Никто не знает; по веществу ведь

      Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.

      Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,

      Пусть он устаёт от женщин и от жары, —

      Его, по большому счёту, не существует.

      Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.

      Он снится мне между часом и десятью;

      Хохочет с биллбордов; лезет ко мне в статью.

      Таджики – как саундтрек к моему нытью —

      В соседней квартире гулко ломают стены.

      Такая болезнь хоть раз, но бывает с каждым:

      Я думала: я забыла сказать о важном,

      Я вывернусь, я сбегу, полечу в багажном,

      Туда же, всё с той же бирочкой на руке.

      Я думала: я ворвусь и скажу: porque?!..

      Но Вечный грустит над очередью к реке,

      В которую никого не пускает дважды.

      Ночь с 18 на 19 февраля 2005 года

      «И триединый святой спецназ…»

      И триединый святой спецназ

      Подпевает мне, чуть фальшивя.

      Все, что не убивает нас,

      Просто делает

      Нас

      Большими.

      10 марта 2005 года

      Журфак

      Три родинки как Бермудский архипелаг.

      Четыре кольца взамен одного кастета.

      А выглянешь из окна университета —

      Всё башенки, купола и трёхцветный флаг.

      Михайло похож на шейха в тени чинар.

      Подруга пьёт чай под лестницей, поджидая

      Родного короткостриженного джедая,

      С которым пойдёт прогуливать семинар.

      Речь пряна и альма-матерна – по уму.

      Покурят – и по редакциям: сеять смуту

      В людских головах. Заглядываешь – в минуту

      Друзья тебя топят в едком густом дыму.

      Моргать – мерить кадры веками: вот, смотри.

      Улыбкой