Еретическое путешествие к точке невозврата. Михаил Крюков

ну, пусть будет наставник. У кого-то жаба, у кого-то филин или змея, а я всегда кошек любила, наверное, поэтому мне и достался кот. У любого доброго христианина есть свой ангел-хранитель, а вот у меня, ведьмы, – кот.

      – А как его зовут? – спросил Вольфгер.

      – Никак. Я зову его Кот, он откликается.

      – Получается, что это демон?

      – Может, и демон. Какая разница, кто? Он не вредит людям. А я бы без него не смогла жить, он мне помогает во всём.

      – Прости за нескромность… Если не хочешь, не отвечай. А муж или парень у тебя есть?

      – Нет, – ответила Ута, – ведьмам мужья не полагаются.

      – А… а дети?

      – Дети, конечно, могут быть, ведьмы всё-таки женщины. Только лучше, чтобы их не было. Давай сейчас не будем об этом, хорошо?

      – Извини, если обидел, – Вольфгер накрыл рукой ладошку Уты.

      Ута ласково сжала его пальцы и убрала свою руку со стола. Наступило неловкое молчание.

      – Послушай, а ведь тебе нельзя оставаться в деревне, – сказал Вольфгер. – Пока мы здесь, тебе ничего не угрожает, но вот когда мы уедем…

      Ута встала и прошлась по комнате, в задумчивости покусывая губу.

      – Пожалуй, ты прав, они не отстанут. Но куда же мне уехать?

      – У тебя есть родственники или друзья где-нибудь подальше?

      – Родителей нет, я сирота, а вот родственники есть, в Тюрингии. Но они знают, что я ведьма, и предпочитают со мной не связываться. Они меня и на порог не пустят.

      – Плохо дело… – покачал головой Вольфгер. – А что, если тебе поехать с нами?

      – А куда вы едете? – расстроенно спросила Ута. До неё вдруг дошло, что завтра её спасители, сильные, добрые и уверенные люди, с которыми спокойно и ничего не страшно, уедут по своим делам, и она опять останется наедине со священником, старостой и озлобленными крестьянами.

      – Мы едем в Дрезден, к архиепископу Майнцскому. Ты можешь поехать с нами. Из Дрездена мы будем возвращаться той же дорогой и завезём тебя домой. Старосту деревни я как следует припугну, чтобы в твоё отсутствие не обижали служанок и не разорили дом.

      – Знаешь, Вольфгер, – задумчиво сказала Ута, – мне кажется, я никогда больше не смогу жить в этой деревне. Не смогу я забыть то, что они хотели со мной сделать, а родственники Ганса всегда будут винить в его смерти меня. Добром это всё равно не кончится.

      – Н-ну… Тогда поедем ко мне, будешь жить в моём замке или, если захочешь, построим тебе дом, такой же, как этот. Служанок своих перевезёшь.

      – В качестве кого я буду жить в твоём замке? – прищурилась Ута.

      – Да хоть в качестве повитухи! У меня в замке нет ни лекаря, ни цирюльника, ни костоправа. Будешь меня лечить!

      – Ты собираешься рожать? – рассмеялась Ута.

      – Будешь насмехаться над моей баронской милостью, заточу в темницу! – пригрозил Вольфгер.

      В комнату вошёл Карл:

      – Мой господин, пришли священник и староста. Прикажете впустить?

      – Впусти, – нахмурился барон. – Ута, будь добра, выйди на