Ночь в «Восточном экспрессе». Вероника Генри

которая составляла ее жизнь, обдумывание своего будущего… и будущего Имоджен – все это очень выбивало из колеи. Никуда от этого не денешься, но из колеи выбивает.

      – Недели через три я кого-нибудь пришлю, – сказала она. – Это будет удобно?

      Несколько секунд ответа не было. Адель спросила себя, не возникнет ли в конце концов с Джеком сложностей. Документов в поддержку ее требования у нее не имелось. Только обещание.

      – Венеция в апреле, Адель. Я буду идеальным хозяином. Идеальным джентльменом. Подумай об этом.

      Старая тревога заныла в душе Адели. Возможно, она не настолько невосприимчива к чарам Джека, как думала. Он всегда так с ней поступал: заставлял стремиться сделать то, чего делать она не хотела. Мысленно она уже стояла перед его дверью – любопытство опять взяло верх.

      Зачем ей снова переживать все это беспокойство? В ее-то возрасте? От этой мысли Адель содрогнулась. Гораздо лучше оставить все в прошлом. Тогда она сможет контролировать ситуацию.

      – Нет, Джек.

      Она услышала его вздох.

      – Что ж, ты твердо знаешь, чего хочешь. Считай это приглашением с открытой датой. Я с удовольствием снова с тобой повидаюсь.

      Адель посмотрела в окно на реку. Сильное течение вздувшейся от мартовского дождя реки билось между берегов, уносясь дальше с непреклонностью, которой она позавидовала. Шаг в неизвестность был риском. В своем возрасте она предпочитала точно представлять положение дел.

      – Спасибо, но, думаю, вероятно… Нет.

      Повисло неловкое молчание, которое наконец нарушил Джек:

      – Полагаю, мне не нужно говорить тебе, сколько теперь стоит данное полотно.

      – Дело не в этом, Джек.

      Смеялся он так же, как и прежде.

      – Да мне все равно, даже если и в этом. Картина твоя, и ты можешь делать с ней все, что захочешь. Хотя надеюсь, ты не продашь ее тому, кто больше даст.

      – Не волнуйся, – заверила Адель. – Она останется в семье. Я дарю ее своей внучке. На тридцатилетие.

      – Что ж, надеюсь, ей она доставит такое же наслаждение, какое дарила мне. – Джек явно был доволен.

      – Я уверена.

      – Ей тридцать? Немногим моложе, чем была ты…

      – Действительно, – оборвала она Джека. Придется быть краткой: они сбиваются на сентиментальность. – Моя помощница проинформирует тебя о времени приезда Имоджен по телефону. – Адель уже собиралась закончить разговор и дать отбой, но что-то заставило ее смягчиться. Оба они стары, вполне возможно, что и десяти лет уже не проживут. – Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

      – Принимая во внимание все обстоятельства, я вообще не могу пожаловаться. Хотя я не столь… энергичен, как прежде.

      Адель сдержала улыбку.

      – Как повезло Венеции, – отозвалась она, подпустив в голос колкости.

      – А ты, Адель?

      Ей больше не хотелось с ним разговаривать. Стало нехорошо от нахлынувших со всей силой мыслей о том, что могло бы быть, от чувства, которое ей удавалось подавлять все эти годы.

      – Очень хорошо. Мне нравится