.

11»?…

      Но столь же значимо такое же отторжение Дальневосточного региона Евразии от «4», чему подвержены Корея, Япония, Китай, Вьетнам вплоть до того, что в китайской письменности иероглиф «4» означает одновременно и «смерть»/«я-ты-он умер»…

      Этнологическое и историческое

      В каком отношении находится этнологическое к историческому?

      – Оно его продукт?

      – Или оно его основание?

      Ценностные ориентации это производное от исторической эпохи – так гласит «материалистическое понимание истории»; ценностные ориентации оформляются как исходный пункт, источник к преобразованию истории: революция улиц начинается с революции в сознании – ремарка «идеализма»… Старый добрый вопрос схоластики: что первично, курица или яйцо?

      …Но вот эпизод из кулуаров 2 Конгресса Коминтерна 1920 года: во время перерыва русские делегаты конгресса подошли к английским товарищам с вопросом – возможна ли социалистическая революция в Англии?

      – Да, ЕСЛИ ЗА НЕЁ ПРОГОЛОСУЕТ ПАРЛАМЕНТ…

      …Коммунисты-интернационалисты немедленно поняли, что одни из них Русские, а другие Англичане…

      Давнее наблюдение над слушателями иностранного факультета академии генерального штаба им. Б. М.Шапошникова: наиболее легко адаптировались к условиям пребывания в Большой России – СССР, как ни странно, немцы, зачастую до того, что стремились сблизиться с русскими женщинами и остаться в СССР; из чехов и поляков именно вторые, те из них, кто вступал в бытовые отношения, раскрепостившись от догм «тысячелетия раздоров», обнаруживали вдруг прорвавшуюся симпатию ко всему русскому общежитию. Почти не сходились вьетнамцы – при большой искренней благодарности за помощь в отражении агрессии США, и последнее подтверждается исключительно доброжелательным отношением к русским туристам в Северном Вьетнаме. Необычны казались болгары: одни из них как бы оставляли свою национальность дома (…курица не птица, Болгария не заграница…), а другие, сдержанно немногословные, лишь после основательного срока как-то неожиданно проявляли свою симпатию. Но самой большой неожиданностью оказались венгры, без каких-либо следов изолирующей этнокультурной плёнки – надо же, из всех по 50-летней дистанции общения запомнилось только одно имя «Тибор» (предельно краткое из всех время знакомства: одна неделя, пересекались только по вечерам) – разговоры без этнографий, о своём у каждого, не было даже чувства языкового барьера…

      В этом случае можно ссылаться на давние наблюдения – какую-то безъязыковую взаимную притягательность русских и венгров отмечал и Н.В.Гоголь; и русские офицеры 1849 года, только что подавившие у венгров их национальную революцию, и немедленно затем приглашавшие их в ресторациях за свои столы и поднимавшие тосты за русско-венгерскую боевую дружбу Александра Суворова