Дела земные. Галина Коваль

обувь у порога. Чай сам запросился на посвежевшую скатерть. И пил он этот чай как-то иначе. Даже странно – и пачка та же, и сахар тот же, а вкус совершенно другой. «Тик-так», – согласились часы с мыслями внука.

      Он поглядел на часы, а те засмущались – забыли про них люди. Влажной салфеткой протер внук засиженный мухами циферблат. Потом, сняв часы со стены, протер весь корпус. Вернулся к чаю, кусая нехотя воздушную ром-бабу. Деду ром-бабы тоже нравятся. В последнее время ему и мясо не по нраву, и сыр – разве что яичко всмятку или огурчики маринованные.

      А еще – ром-баба.

      Глава вторая

      Не хочет дед расставаться ни с бабушкой, ни с конем. Он старательно жмурит глаза, старческие веки дрожат и отгоняют сон. Пришлось глаза раскрыть. Увидел, что комната стала светлее, а скатерть на столе ярче. Увидел за столом внука.

      – Проснулся, дед? Видеть вроде стал лучше.

      – В магазин, что ли, ходил?

      – С чего ты взял?

      – Да рубаха на тебе прямо как из магазина.

      Внук огладил себя руками. Новехонькая рубашка и вправду немножко топорщилась, а ворот вообще отдавал почти каменной белизной.

      – Обувь в шкаф убирал. Гляжу, лежит в целлофане. Чего ей лежать, думаю? Взял и надел.

      – Ишь ты! А я в чем в гробу лежать буду?

      Внук растерялся, начал расстегивать пуговицы на рубашке.

      – Никому от тебя покою нет, – сердито проговорил дед. – Тебе родить надо баобаба, чтобы был такой, как ты. И чтобы сидеть возле тебя сиднем и ничего не делать. Понял?

      Внук неохотно слушал и переодевался в свой несвежий свитер.

      – Закат надо смотреть, – проворчал дед, – у нас его из окна видно.

      – Зачем? – спросил внук.

      – А чтобы цветами любоваться.

      – Зачем? – еще раз спросил внук.

      – Тогда увидишь свой цветок среди других.

      – Дед, да что ты привязался к этой книжке? Там же все выдумано!

      – Там все ясно, дурень! Была у меня роза…

      Внук понятливо закивал головой и ушел с этой пустой головой в прошлое. Дед это заметил и произнес:

      – У тебя кактус был – зеленый, неопытный. Он бы и зацвел красотой невиданной, если бы ты не был баобабом. Самые лучшие годы на малолеток потратил!

      Внук отошел к окошку. «Завтра бы стекла помыть да протереть газетой, как мама это делает», – подумал он.

      – Слушай, дед, да никого я не трогаю. Я просто живу.

      – А то я не знаю! А ты трогай, с пути убирай, соломку стели.

      Дед выпростал руку из-под одеяла и положил ее на грудь. Его щеки порозовели, а глаза заблестели.

      – Можно думать, что это ты, а не я, напился чаю, – хмуро сказал внук.

      – Если еще есть, то и я выпью. С бабою.

      Дед имел в виду ром-бабу из кулинарии. И началось чаепитие. Внук отламывал кусочек ром-бабы и вталкивал его в беззубый рот деда. Потом из столовой ложки поил деда теплым чаем. Причем делал это внук как-то особенно сердечно. Не так, как всегда. Дед почувствовал эту сердечную теплоту, и душа его согрелась.

      – Чай