Про Панаса и шпиона-аса. Олег Ракитянский

«шаблей» и радиостанцией. Прохор неумело хлопал по «Кировоградке». Панас, придерживая ус, рассматривал пачку многоразового презерватива, которую закинул в номер Тимофей. Надо было «ложиться на боевой курс».

      В «дыму оперативных схваток» померкли все конституционные гарантии свободы и прочий демократический бред российских законов.

      Мелкими перебежками от номера к номеру тройка стала приближаться к заветной цели. В этот момент напротив комнаты «Штуцера» отворилась дверь под номером 819, и на пороге показалась Наташка, в облегчённой форме одежды, можно сказать, вообще ни в чём. Прохор, с перепугу, закинул ей две жмени риса за лифчик. «Спиря» выхватил «шаблю», а Панас «многоразовый».

      – Стой! Ложись! Не двигаться! – прошипел Панас.

      Наташка, чуть помедлив, растянулась в прихожей и стала с удивленным ожиданием смотреть на хлопцев.

      – Ты что! Дура! Мы на задании! А у тебя одно в голове! – злобно выкрикнул Панас.

      – Панасик, – ласково пролепетала Наташка. – А что надо? Ты скажи. Я всё сделаю.

      – Вот что, Натуся! Стучи в эту дверь и разыграй горничную. Главное, чтобы клиент выглянул из укрытия. А там мы сами разберёмся, – быстренько нарезал задание Бандура.

      В это время в дальнем конце коридора замаячили фигурки приближавшегося «Беспредела». Поднялся небольшой шум. Но было уже поздно. Внезапно отворилась дверь под номером 820. Все застыли, как вкопанные. «Штуцер» такого никогда ещё не видел. Перед ним стояла полуобнаженная дива, а за ней, – те же самые персонажи, что и на картине И. Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», репродукция которой висела в его номере. «Штуцер» невольно улыбнулся. У Панаса отвалился ус, и он первым пришёл в себя.

      – Сию, сию, посиваю, з новым Нарру Nеw Уеаг Wеlсоme!50 – сморозил он с улыбкой, как будто закончил писать письмо султану.

      Прохор подхватился и высыпал весь оставшийся в пакете рис на голову Наташке. Она же, не придумав ничего лучшего, запела: «Нарру Вiгthdау tо уои! Нарру Вiгthdау уои!»51.

      И тут Панас вспомнил, что вчера у «Штуцера» был день рождения. Выход был найден. Его радости не было предела. Наташка вывела «Штуцера» в холл и стала с ним танцевать, вспомнив свою прежнюю работу в стрипбаре. Ряженые, взявшись за руки, начали вокруг влюбленных водить хоровод, без конспирации напевая: «Нерру Вiгthdау tо уои». У всех внезапно проснулось нервное счастье и искреннее веселье захватило дух. В порыве откровенности Бандура сунул «Штуцеру» «многоразовый». Протрезвевший Прохор несколько раз пытался пригласить Наташку, но «Штуцер» упорно её не отдавал. Откуда-то появились китаец, узбек и присоединились к общей вакханалии.

      И в это время громыхнул выстрел.

      Все уставились на растерявшегося Спиридона, в руке которого дымился ствол «пистоля».

      – Шо ж ты, курчый сыну, наробыв? – успел только прореветь Бандура.

      Всё остальное он помнил смутно.

      Крики, визги, непонятые команды: «Ложись, падла!», «Руки за голову!». Дикий рёв Прохора:

50

– счастливого Нового Года! – англ. пер. Ред.

51

– счастливого дня рождения! – англ. пер. Ред.