Деревья умирают стоя. Алехандро Касона

О, да! Думаю, что да. Это ведь самый обычный случай. Почему бы мне не справиться?

      Элена. Я опасалась трудностей религиозного характера. Ведь вы католик, а она – протестантка…

      Пастор. Для лингвиста тут нет трудности. Протестантизм – диалект католицизма.

      Элена. А если все в порядке, откуда же такая меланхолия?

      Пастор. По-вашему, этого мало? Мне дают работу для новичка! Почему я не участвовал в деле морского клуба? А? Почему меня не послали на дипломатический прием? Там были люди со всего света. Я бы очень пригодился!

      Элена. В тот вечер нас интересовали не залы, а кухни. Если бы дали не то снотворное, могли бы произойти ужасные вещи. Чем вы еще недовольны?

      Пастор. Именем. Ну, хорошо, я согласен при исполнении служебных обязанностей называться Ф-48… Но тут, среди друзей…

      Элена. Лучше, чтоб никто не знал имен. Это опасно.

      Пастор (оскорблен). Вы считаете меня предателем?

      Элена. Нисколько. Но предположите, что кто-нибудь из нас по несчастью попадет в руки полиции. Все дело откроется.

      Пастор (поднимается, покорившись). Ни слова больше. В котором часу прибывает это проклятое судно?

      Элена. Почему же проклятое?

      Пастор. Я хотел сказать, это очаровательное судно.

      Элена. Почему же очаровательное? К чему этот тон? Улыбнитесь. Хорошая улыбка – для нас уже полдела.

      Пастор. Хорошо. (Старается улыбнуться). В котором часу должны зарыдать норвежские парни, услышав старинные песни своей родины?

      Элена. Так, хорошо. (Смотрит на часы.) В одиннадцать. Через сорок минут.

      Пастор зажигает свет и садится к зеркалу гримироваться. Трижды раздается стук трещотки, и при каждом звуке большая книга освещается изнутри красным светом. Книжная полка медленно поворачивается, открывая потайной вход. Появляется фокусник – смешной, причудливый и чем-то жалкий. Он в старинном плаще или в старомодном длинном сюртуке. В руке – воздушные шарики. Полка возвращается на место.

      Фокусник. Приветствую вас, друзья.

      Элена. Здравствуйте.

      Пастор. Здравствуйте.

      Фокусник (вешает шарики, кладет на стол цилиндр). Скажите мне, сеньора, шарики действительно необходимы?

      Элена. Что это, снова протест?

      Фокусник. Я просто спрашиваю. У всякого есть профессиональное чутье. По правде говоря, эти шарики мне кажутся слишком дешевым приемом для такого солидного учреждения, да и для меня.

      Элена. Ах, и вы тоже? Я замечаю, что сюда проник дух неповиновения. Так вот, сеньоры: нет, нет и нет. Без полного подчинения и дисциплины наша борьба невозможна. Подумайте об этом!

      Фокусник. Но я только спросил.

      Элена (властно). Никаких вопросов! Кто не хочет отдаться делу целиком – может уйти. Мы потребуем от него только одного – того же, что и при поступлении: абсолютного молчания. Хотите сказать еще что-нибудь?

      Фокусник. Нет.

      Пастор. Нет.

      Элена. Очень хорошо. (Выходит.)

      Пастор кончил гримироваться,