Преторианец. Саймон Скэрроу

же ещё и заика, он вряд ли был идеальной фигурой для управления самой огромной империей всего известного мира, но уже успел доказать, что, в общем и целом, он справедливый и эффективный правитель. С этим Бальб готов был согласиться.

      Его взгляд переместился на последние пять секций германских наёмников, что шли позади фургонов. Хотя они, возможно, и не выглядели как настоящие римские легионеры, Бальб отлично знал, что в бою они очень хороши, а репутация у них такая, что только самые отпетые идиоты из разбойников могут осмелиться напасть на их обоз. В любом случае, такая опасность, если она и существовала, теперь уже значения не имела: конвой уже спускался в широкую и плоскую долину реки По.

      Он прищёлкнул языком и ударил каблуками в бока коня. Конь коротко всхрапнул и одним скачком выбрался обратно на дорогу. Бальб направил его вперёд, обогнал передних солдат и их командира, центуриона Арминия, и занял позицию во главе конвоя. Они двигались с вполне приличной скоростью. Ещё до полудня, всего через час, они достигнут Пиценума и там будут дожидаться эскорта преторианцев, если он еще не добрался до этого городка.

      До Пиценума оставалось ещё около двух миль[2], когда Бальб услышал стук копыт приближающегося конного отряда. Обоз как раз двигался через небольшой сосновый лесок, где остро пахло смолой; этим ароматом был пропитан здесь весь воздух. Небольшой скальный выступ перекрывал вид на дорогу впереди, и Бальб невольно вспомнил дни своей службы на Дунае, где любимой уловкой противника было заманить колонну римских воинов в подобную теснину. Он натянул повод и поднял руку вверх.

      – Стой! Снять поклажу!

      Фургоны с грохотом остановились, германские наёмники торопливо сбрасывали с плеч свои походные ранцы, набитые необходимым снаряжением, бросали их на дорогу и строились в боевой порядок впереди и позади колонны. Бальб перебросил поводья в левую руку, готовый в любой момент выхватить меч, и огляделся по сторонам, рассматривая тени за деревьями по обе стороны от дороги. Стук копыт стал громче, эхом отдаваясь от твёрдого покрытия мощёной дороги и скалы. Потом показался первый всадник, выскочив из-за скального выступа. На нём был красный командирский плащ. Увенчанный гребнем шлем болтался на луке седла. Позади него скакали ещё двадцать человек в заляпанных грязью белых плащах рядовых преторианской гвардии.

      Бальб надул щёки и испустил облегчённый вздох.

      – Вольно! – скомандовал он своим солдатам.

      Наёмники поставили щиты на землю и опустили копья. Бальб ждал, пока встречные подъедут ближе. Их командир придержал коня, перешёл на рысь, а последние полсотни шагов проехал шагом.

      – Трибун Бальб?

      Бальб всмотрелся в лицо командира. Оно показалось знакомым.

      – И какой же правильный пароль, центурион? – требовательным тоном осведомился он.

      – Виноград в садах Кампании уже созрел, настала пора его собирать, – официальным тоном ответил

2

Римская миля в период империи равнялась 1480 метрам (Примеч. перев.).