Арсенал ножей. Гарет Л. Пауэлл

или неоправданным, каким бы «благородным» оно ни было. Я ушла в отставку. Сдала медицинский фрегат помощнику и подала заявку в Дом Возврата.

      Вставая под их шестнадцатиконечную желтую звезду, под девиз «Жизнь превыше всего», я не сомневалась, что проведу остаток дней с настоящей честью – той честью, что идет от сочувствия и прощения, а не от расчетливой жестокости.

      Я пробудилась через два часа, вся разбитая после долгого лежания на жестком, и удивилась, что проспала так долго. Видно, подъем на обрыв дался мне трудней, чем казалось.

      – Приветствую. – Голос «Злой Собаки» неожиданно наполнил меня ощущением заброшенности.

      Зачем я здесь, на голых камнях, в сотне световых лет от родины? В сотне световых лет от могил родителей и бог знает насколько дальше от замороженного тела единственного любимого мужчины.

      – Как спалось? – спросила «Собака».

      Протерев глаза, я приподнялась на локтях. Ветер был теплым, но уже не обжигал дыханием печки, как в полдень.

      – Как нельзя было и ожидать, – ответила я, садясь; в пояснице что-то хрустнуло, и я сдержала стон. – Ты почему меня не разбудила?

      – Подумала, ты не прочь отдохнуть.

      Я заморгала от удивления:

      – Необычная для тебя забота. Знай я тебя не так хорошо, сказала бы, что ты взрослеешь.

      Собрав вещи, я направилась обратно к лестнице. На подходе к ней увидела кучку туристов, выезжающих на край плато на ослах. Они поднимались в самый зной и все раскраснелись, пыхтели под своими широкополыми шляпами. Заметив меня, заулыбались с братским чувством альпинистов, повстречавшихся на горной вершине. Пока они слезали с седел, мы обменялись вежливыми замечаниями о жаре, крутизне подъема и отсутствии перил в опасных местах.

      – Вы из Дома Возврата? – спросил один мужчина.

      У него были густые усы, и держался он как военный. Я оглядела свое просторное одеяние, гадая, как он узнал. Потом вспомнила о застежке накидки: с рельефной шестнадцатиконечной звездой Дома на бронзовом поле – и потерла ее пальцем.

      – Да.

      – Мы видели на орбите ваш крейсер. – Он указал в непрозрачное небо пустыни, и я едва утерпела, чтобы не взглянуть туда же.

      – Верно, – признала я, – она со мной.

      Мужчина кивнул, вероятно понимая сложность отношений с грозным боевым кораблем, который я звала и сестрой, и домом.

      – Она ведь из «хищников»?

      – Списана.

      – Я так и подумал. – Он постучал себя пальцем по выпуклой груди. – Восемнадцать лет во флоте Конгломерата. Боевые действия в системе Шарлотты.

      Усатый так явно гордился, так был доволен собой, что я не смолчала:

      – А мне выпало побывать у Пелапатарна.

      Он сразу сдулся.

      – Сражались у Пелапатарна?

      – Командовала медицинским фрегатом.

      – Правда? – Он подался ко мне, не скрывая восхищения. – Действительно было так страшно, как рассказывают?