Мой дом – чужая крепость. Евгения Горская

специализируюсь, а не по уголовному.

      – Лиля, но нельзя же просто сидеть и ждать, когда он опять потребует денег. Вот позвонит он завтра, и что ты будешь делать?

      – Возьму кредит… Не знаю, что буду делать! Не знаю я ничего!

      Она заплакала, не вытирая слез, Тоня не знала, как ее успокоить, и поэтому молчала.

      Домой Корсун ехал по совсем пустой Москве, хоть какая-то польза от надоевшего холода. С удовольствием переоделся в старый теплый свитер, мягкие фланелевые брюки, налил коньяка в кофейную чашку, потому что подвернулась под руку, развалился на диване, включил телевизор и выключил – скука одна. Нашел среди разбросанных бумаг электронную книгу, почитал немного какую-то недавно скачанную из Интернета дребедень про бандитские разборки и отложил.

      С тоской посмотрел на бумаги – он принес их с работы в прошлые выходные, но прочитать так и не успел – и потянулся к брошенному рядом на диван телефону.

      Последние несколько недель он встречался с девушкой Леночкой, парикмахером в салоне, куда регулярно ходил стричься. Мастера там были все как будто на одно лицо, к тому же зачем-то постоянно перекрашивали волосы, и после первого свидания с Леночкой, ожидая ее как-то вечером под вывеской парикмахерского заведения, он до смерти боялся перепутать ее с какой-нибудь другой девушкой. На первом свидании они ходили в ресторан. Корсуну было скучно и страшно хотелось домой, но он терпеливо играл роль заботливого кавалера и не прогадал – при втором свидании Леночка легко отправилась к нему на квартиру.

      – Лено-ок, – пропел Корсун в трубку и стал сам себе противен. – Как дела?

      – Ко-оленька, – обрадовалась трубка.

      – Ты как? Свободна?

      – Ой, Коля! Для тебя я всегда свободна.

      – Ты работаешь сегодня?

      – Работала, – засмеялась Леночка. – Одиннадцатый час, Коля. Смена окончилась давно.

      – Может, заглянешь? – По-хорошему, ее нужно встретить и проводить, Корсун обычно так и делал, а сейчас почему-то не стал, хоть и чувствовал себя от этого виноватым.

      – Ладно, – согласилась трубка. – Сейчас приду. Я в салоне еще, через пять минут буду. Жди.

      Салон находился совсем рядом. Корсун с грустью подумал, что, когда с Леночкой будет кончено, придется искать другую парикмахерскую.

      Она появилась минут через двадцать, веселая, пахнущая духами и спиртным. Корсун обнимал ее, холодную с мороза, тыкался лицом в пушистые волосы и понимал, что с Леночкой еще скучнее, чем с бандитскими разборками.

      – Ты представляешь, у Кирки сегодня день рождения был, мы после работы отмечали.

      – Представляю, – ответил Корсун. Он совсем не помнил, кто такая Кирка, вроде бы она делала маникюр. Впрочем, что такое маникюр, он тоже представлял себе слабо.

      – Так она не сказала, сколько ей лет. Представляешь? Ее спрашивают, а она не говорит. Ужас, да?

      – Ужас, – опять согласился Корсун.

      – Как будто мы не узнаем, если захотим! Ну вот зачем так делать, а, Коль?

      – Не знаю. По глупости, наверное. Ты есть хочешь?

      – Угу, –