Заколдованный город. Елена Юрьевна Демченко

любые краски, кисти. Все – любой фирмы, какую назовёшь. Только скажи, что тебе нужно?

      Я был удивлен.

      – Ты действительно этого хочешь? Иногда именно дефекты придают вещи главную ценность.

      – Да нет. В данном случае это – не старое повреждение, а совсем недавнее. Несчастный случай. Поэтому и намерен придать картине первоначальный вид. Две тысячи евро тебя устроят?

      – Грег, да я....

      – Ладно, четыре.

      – Мне надо взглянуть.

      – Пойдём.

      Мы спустились в танцевальный зал. Ёлка по-прежнему переливалась синими огнями, а вот картины под ней не было. Рама, подставка, – всё стояло на месте. Кроме картины. Валялись поваленные столбики, сцепленные красными бархатными канатами: наверное, похититель так торопился, что не озаботился соблюдением тишины, но звуков их падения, признаюсь, я совершенно не слышал.

      Грег для начала вызвал и опросил охрану, затем отдал несколько распоряжений.

      – Может, кто-то решил пошутить? – предположил я.

      – Тогда это довольно глупая шутка, – тон у Грега был по-прежнему спокойный, ровный. Если пропажа и взволновала его, по лицу это было не определить.

      – Во всяком случае, через ворота картину не выносили.

      – Там что, организован досмотр багажа? И личный: с раздеванием до трусов и просвечиванием рентгеном?

      – Во фронтальной арке установлены датчики. Если бы картину пронесли мимо них, сработала бы сигнализация.

      – Нет сигнализации, которую нельзя выключить, – пробормотал я.

      – Оптимиста всегда можно узнать по невежеству!.. Это я не о тебе, а так, в общем.

      – Я понял, понял. А…, скажем, такой вариант: некто перебрасывает картину через забор, а на той стороне её подбирает сообщник или же он сам, спокойно пройдя сквозь арку? Это, если кто-то догадался о сигнализации ворот. Или знал?

      – Периметр сейчас прочёсывают с собаками. Но человек, решивший совершить подобный бросок, должен обладать недюжинной силой. Вес картины даже без рамы около десяти килограммов.

      – Не может быть! Полотно такого размера…

      – Разве я говорил, что это полотно?

      – А что же?

      – Особый материал на основе обсидиана… Да сейчас это неважно!

      – Никогда не слышал, чтобы картины писали на обсидиане. Во всяком случае, Ренуар. Да ведь материал хрупкий! Задень ненароком – разобьётся!

      – Не всё так просто, друг Гораций! Не всё так просто!

      * * *

      – Господи, помилуй! Капитан! Что это?! – клацая зубами от страха, юнга пальцем показывал на запад. Там, из низко висящего массива туч, опускался в волны вращающийся серовато-белёсый столб.

      – Это Хобот Дьявола, – ответил, опередив меня, боцман. – Если он нас коснется, прямиком окажемся в преисподней! Может, кому там самое место, но я предпочитаю объятия красотки Лу. Полундра! – заорал он, перекрикивая грохот шторма!

      Шхуна рыскнула, и огромный водяной вал обрушился сверху. Юнга завопил, когда волна потащила его в море, забарахтался отчаянно. Я успел