Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2. Дарья Владимировна Торгашова

взглянуть на него – однако я ей верил.

      Поликсена плохо спала ночь, и наутро встала бледная, с запавшими глазами. Но она была уже почти спокойна; и даже подтрунивала над нашим положением. Она сказала, что царственная воительница наверняка наслышана обо мне и хочет познакомиться, раз зовет в гости!

      Я был совсем не расположен шутить на подобную тему.

      – Почему же тогда она так написала мне в прошлый раз?

      Поликсена рассмеялась.

      – Это Артемисия так с тобой заигрывает… Женщины могут говорить о тебе всякое, муж мой, но все согласятся, что ты очень необычен.

      Я тоже рассмеялся и покраснел от такой сомнительной похвалы; в глубине души я был польщен – и встревожен. И Поликсена тоже перестала улыбаться, глядя на меня. В ее словах могло оказаться больше правды, чем хотелось бы думать.

      Мы ждали, что Фарнак вышлет вперед гонца: если все-таки решится довериться сестре и явиться в Вавилон. Однако он приехал сам, без всякого предупреждения.

      Глава 2

      Фарнак и впрямь явился как почетный гость. Он не таясь объявил о себе страже – и воины пропустили его, будучи заблаговременно предупреждены: я все эти дни ставил у врат вавилонян, хотя было непонятно, когда ожидать Фарнака и ожидать ли его вообще. Я не знал, кому из вавилонских персов известно, что мой гость – преступник и заочно приговорен к смерти; и не знал, как скоро эти слухи дойдут до Ксеркса. Но в этом, как и во всем остальном, мне пришлось положиться на волю случая.

      Я рассказываю об этом сейчас так спокойно! Старец уже не помнит, что в молодости заставляло кипеть его кровь; но никакими словами нельзя передать, что я испытал, вновь увидев лицо моего врага. И вспомнив, что у него в заложниках мой сын!

      Я принял Фарнака на террасе, которую прозвал Демаратовой. Солнце уже не так немилосердно палило, и от реки не поднималось зловоние, только приятная прохлада. Это место всегда оживляло мои воспоминания, вливая в меня бодрость и ненависть: Фарнак не был послом или представителем государства, которого следовало бы принимать в тронном зале, а всего лишь моим личным гостем. И у меня с ним были слишком личные счеты…

      Он явился во главе небольшого отряда одетых по-персидски карийцев, но от ворот ко мне поднялся один. Я стоял на террасе, совершенно безоружный, – если не считать моей материнской палки, которую я приказал отделать серебром и которая теперь вполне могла сойти за царский посох.

      Соблазнитель моей жены подошел ко мне – и, остановившись в нескольких шагах, улыбнулся, охлопав свою запыленную одежду и разведя руками.

      – Меня обыскали внизу, – таковы были первые его слова.

      Он очень возмужал за те годы, что мы не виделись; загорелое лицо обрамляла короткая черная борода, он раздался в плечах. Однако сходство его с единоутробной сестрой никуда не исчезло – тот же тон, та же улыбка, те же плавные, изящные движения. Фарнак казался дополнением Поликсены, и между ними совсем не оставалось места мне!

      – Привет тебе, – холодно сказал я, не ответив на попытку поддеть меня. – Рад, что ты добрался сюда благополучно.

      Глумливая ухмылка исчезла,