Убийство в сердце империи. Олег Берман

они уже готовятся к вскрытию.

      Из своего укромного кабинета на первом этаже исполинского здания Этцель спустился в гараж, где стоял его сине-серебряный «вандерер». Немногие комиссары имели право водить эту марку автомобилей. Этцелю хотелось верить, что это право он получил за отменную службу в своем отделе, между тем поговаривали, что и кто-то из старших родственников «порекомендовал» главному комиссару Брандту дать свежеиспеченному старшему комиссару W25 новой модели. Плавные линии классического кузова в сочетании с пятисотсильным гибридным мотором удовлетворяли все потребности от эстетических до сугубо прагматических. На утонченном лице заиграла улыбка, пусть дорога займет всего около 20 минут, каждую из них он будет смаковать.

      – Коммутатор, старший комиссар Мальтхоф. Передать сообщение доктору Эдвину Эрлиху на все доступные устройства. Сообщение: «Доктор, это Этцель. Заеду узнать детали о вчерашнем убитом. Не начинайте без меня. Буду… скоро».

      Сине-серебряный мифический зверь вырвался из темницы поземного гаража, явно превышая скорость. Наглость не была свойственна Этцелю, совсем быстро он укротил своего «буцефала» и вписался в общий поток автомобилей столицы. Империя цвела, цвела и ее столица. После объединения Германии, когда стриженные с русскими ушли, город получил новый стимул для развития. Еще через пару десятков лет Совет достал из запасников планы известного Шпеера и вместе с тогда набравшими силу «зелеными» опрокинули проект строительства главного железнодорожного вокзала прямо в сердце города. Так и вышло, что дитя злого гения – ось Север-Юг – все-таки обрело жизнь. Конечно, проект не был реализован в первозданном виде: многие здания были перепрофилированы под актуальные задачи. Мировое сообщество, как и сами немцы с недоверием относились к этой затее, но и к Эйфелевой башне сначала относились тоже не лучшим образом. Сейчас же столичные жители, как и многочисленные туристы, радовались широким тротуарам, нечастому солнцу и зелени Фольксвега. Человеческая память скоротечна: траур и грусть буквально за считанные месяцы сменяются тихой надеждой, а потом и поголовным оптимизмом.

      «Вандерер» мягко нес своего водителя мимо бесконечной рекламы и уже открывающихся туристических кафе. В животе предательски заурчало. Мало того, что Этцель сегодня не спал, так еще и медовый раф был не лучшим завтраком. Для эльфийского метаболизма требовалось много калорий. Много больше, чем человеку, но смотреть на мертвое тело сородича на полный желудок было бы кощунством. Вздохнув он свернул после моста через Шпрее на набережную им. Райхпича, а оттуда на Аллею придворного егеря откуда открывался прекрасный вид на Колонну Победы. Этот памятник был его слабостью. Вряд ли кто-то из ныне живущих мог похвастать тем, что принимал непосредственное участие в каждой из объединительных войн Германии, да еще не в штабе при короле Вильгельма Первого, а прямо на передовой. Этцель мог. Повинуясь мимолетному порыву, он сделал дополнительный круг вокруг своей стройной «золотой