Ключи Марии. Андрей Курков

их свет наружу. «Самое высокое здание во Львове, потому что из его окон видна Сибирь», – грустно шутили львовяне.

      У входа стоял часовой с винтовкой и тоже курил. «Может, не идти?» – подумал он, но выхода и так не было, а теперь уже негде и спрятаться. Сделав еще несколько шагов, увидел, как часовой вытянулся и уставился на него.

      – Я к полковнику Ваврику, – как можно спокойнее сообщил Курилас.

      Его уверенный голос, смелый взгляд вызвали у часового некоторое недоумение, но он подошел к двери и нажал звонок. Через минуту вышел дежурный.

      – Он к полковнику Ваврику.

      – Вас вызывали? – уточнил дежурный.

      – Да. На два часа.

      Дежурный и часовой одновременно посмотрели на часы. Курилас улыбнулся, узнав на их запястьях немецкие часы, которые они явно получили на совместном с немцами параде. А, может, отобрали у кого-то из львовян.

      Дежурный исчез. Часовой не сводил глаз с профессора, видимо, опасаясь провокации. Опять открылась дверь, и из проема выглянул дежурный:

      – Следуйте за мной, – скомандовал и пропустил посетителя вперед.

      Курилас прошел в фойе и увидел, как сверху по лестнице спускается высокий крепкий мужчина, видимо, его ровесник, с густой слегка седоватой шевелюрой и грубо вытесанным лицом, испещренным оспинами. Он, улыбаясь, протянул руку:

      – Это я вас вызвал, товарищ профессор. Пойдемте со мной.

      Они молча поднялись по лестнице, застеленной длинной бордовой дорожкой, которую под каждой ступенькой придерживал металлический штырь.

      Куриласа трусило, хотя перед тем, как идти сюда, он успел выпить лекарства для регулирования пульса и давления. Надо было лучше выпить водки, подумал он.

      Полковник открыл дверь просторного кабинета и пригласил внутрь. Они сели по обе стороны громоздкого письменного стола. Вся мебель здесь была еще польской, очевидно, конфискованной в частных домах, на поверхностях сервантов, ранее стоявших с посудой на кухнях, теперь лежали папки с документами.

      – Итак, – начал полковник, – Надеюсь, вы перечитали хронику еще раз?

      – Перечитал. Даже дважды. И не понимаю, что именно вас в ней заинтересовало.

      Полковник выдвинул ящик и вынул прозрачную бутылочку в форме груши, заткнутую деревянной пробкой с красным сургучом. Внутри этой колбочки белел снегообразный порошок.

      – Нас интересует вот это, – полковник протянул ее профессору.

      Тот взял колбочку и удивленно повертел перед глазами.

      – Что это?

      – Это именно то, что соскребали рыцари со стен в пещере.

      – Молоко Богородицы? – взгляд Куриласа замер.

      – Именно! Рыцаря Ольгерда коварно убили в Киеве. Его закопали под Софийским собором. Когда там проводились раскопки, нашли его скелет и вот этот порошок. Он находился в золотой фляжечке, но наши люди падки на золото. Хорошо хоть, что для лабораторного исследования порошок успели пересыпать в колбу! Профессор Грушевский*