Питер Пэн. Джеймс Барри

круга знакомятся, у них принято интересоваться возрастом друг друга, и Венди, всегда старавшаяся делать всё как надо, спросила Питера, сколько ему лет. Надо признать, этот вопрос не относился к разряду удачных. Так обычно бывает на экзамене, когда хочешь вытащить билет про английских королей, а тебе достаётся английская грамматика.

      – Я не знаю… – Вопрос явно поставил Питера в тупик: он никогда над этим не задумывался, поэтому ответил наугад: – Я сбежал в тот же день, когда родился.

      Венди была удивлена, но ответ мальчика так её заинтриговал, что, словно светская дама, слегка дотронувшись до своей ночной рубашки, жестом пригласила его сесть поближе.

      – А всё потому, что я услышал разговор родителей, – объяснил Питер почти шёпотом, – когда они обсуждали, кем я буду, когда вырасту.

      Эта тема его явно очень волновала.

      – Я не хочу становиться взрослым! – воскликнул он с жаром. – Хочу всегда оставаться маленьким мальчиком и весело проводить время, поэтому и сбежал в Кенсингтонский сад, где и жил среди фей и эльфов.

      Во взгляде Венди Питер увидел восхищение и решил, что это из-за его побега, но в восторг привело девочку не это, а его знакомство с феями. Будучи домашним ребёнком, она и подумать не могла, что можно вот так запросто общаться с феями, и эта мысль казалась ей восхитительной. Венди тут же засыпала Питера вопросами о феях, чему он немало удивился, потому что они порядком ему надоели: вечно путались под ногами и всё такое прочее, так что время от времени приходилось задавать им небольшую трёпку – но в целом он относился к ним совсем неплохо и даже рассказал, как феи появились на свете.

      – Знаешь, Венди, когда самый первый на свете ребёнок засмеялся впервые, его смех разбился на тысячу кусочков, которые раскатились по земле и превратились в фей.

      Не слишком интересный рассказ, но Венди, которая большую часть времени проводила в стенах детской, понравился, а Питер продолжил:

      – У каждого ребёнка должна быть своя фея.

      – Должна? Но её нет?

      – Нет. Сейчас дети так много всего знают, что скоро совсем перестанут верить в фей и эльфов. Каждый раз, когда какой-нибудь ребёнок говорит: «Я не верю в фей», где-то на свете фея падает замертво.

      Питер решил, что они уже довольно поговорили о феях, и ему внезапно пришло в голову, что Медный Колокольчик ведёт себя подозрительно тихо.

      – Ума не приложу, куда она могла деться, – проговорил Питер и принялся звать её по имени.

      – Питер, – воскликнула Венди, хватая его за руку, – неужели в этой комнате фея?

      Сердце девочки едва не выпрыгнуло из груди.

      – По крайней мере, была только что. Слышишь?

      Они оба замерли и прислушались.

      – Единственное, что я слышу, – сообщила Венди, – это что-то похожее на звон колокольчиков.

      – Так это и есть Динь. Она говорит на языке фей. Кажется, я тоже слышу.

      Звук доносился из комода, и Питер скорчился от смеха. Кажется, никто на свете так не веселился и не смеялся, словно первый раз в жизни.

      – Венди, – в восторге прошептал Питер, –