Полное собрание сочинений. Том 32. Воскресение. Лев Толстой

что-то, вызывающими жестами держали свои щепотки, а другие распускали их и опять собирали. Всем было неловко, один только старичок-священник был несомненно убежден, что он делает очень полезное и важное дело. После присяги председатель предложил присяжным выбрать старшину. Присяжные встали и, теснясь, прошли в совещательную комнату, где почти все они тотчас достали папиросы и стали курить. Кто-то предложил старшиной представительного господина, и все тотчас же согласились и, побросав и потушив окурки, вернулись в залу. Выбранный старшина объявил председателю, кто избран старшиной, и все опять, шагая через ноги друг другу, уселись в два ряда на стулья с высокими спинками.

      Всё шло без задержек, скоро и не без торжественности, и эта правильность, последовательность и торжественность, очевидно, доставляли удовольствие участвующим, подтверждая в них сознание, что они делают серьезное и важное общественное дело. Это чувство испытывал и Нехлюдов.

      Как только присяжные уселись, председатель сказал им речь об их правах, обязанностях и ответственности. Говоря свою речь, председатель постоянно переменял позу: то облокачивался на левую, то на правую руку, то на спинку, то на ручки кресел, то уравнивал края бумаги, то гладил разрезной нож, то ощупывал карандаш.

      Права их, по его словам, состояли в том, что они могут спрашивать подсудимых через председателя, могут иметь карандаш и бумагу и могут осматривать вещественные доказательства. Обязанность состояла в том, чтобы они судили не ложно, а справедливо. Ответственность же их состояла в том, что в случае несоблюдения тайны совещаний и установления сношений с посторонними они подвергались наказанию.

      Все слушали с почтительным вниманием. Купец, распространяя вокруг себя запах вина и удерживая шумную отрыжку, на каждую фразу одобрительно кивал головою.

      IX.

      Окончив свою речь, председатель обратился к подсудимым.

      – Симон Картинкин, встаньте, – сказал он.

      Симон нервно вскочил. Мускулы щек зашевелились еще быстрее.

      – Ваше имя?

      – Симон Петров Картинкин, – быстро проговорил он трескучим голосом, очевидно вперед приготовившись к ответу.

      – Ваше звание?

      – Крестьяне.

      – Какой губернии, уезда?

      – Тульской губернии, Крапивенского уезда, волости Купянской, села Борки.

      – Сколько вам лет?

      – Тридцать четвертый, рожден в тысяча восемьсот…

      – Веры какой?

      – Веры мы русской, православной.

      – Женат?

      – Никак нет-с.

      – Чем занимаетесь?

      – Занимались мы по коридору в гостинице «Мавритания».

      – Судились когда прежде?

      – Никогда не сужден, потому как мы жили прежде…

      – Не судились прежде?

      – Помилуй Бог, никогда.

      – Копию с обвинительного акта получили?

      – Получили.

      – Садитесь. Евфимия Иванова Бочкова, –