Охота на Горностая (сборник). Вадим Панов

публика принялась внимать мерному бульканью. Вот ушла первая сотня граммов, вот треть бутылки, вот половина… Бульканье не умолкало, а соперники продолжали стоять на ногах.

      – Они достойны друг друга, – с улыбкой произнёс Дотторе.

      И эта фраза подвела под соревнованием черту.

      – Он мне нравится! – в голос рявкнул здоровенный серб, хлопая уронившего бутылку Вернона по спине. – Аэрба!

      – Верба?

      – Аэрба! Капитан Уэрбо Аэрба!

      Сочетание произвело на рыжего настолько сильное впечатление, что он рискнул уточнить:

      – Пишется так же, как произносится?

      – Смотря на каком языке.

      – На суахили?

      Конкретно в этот момент природная любознательность Вернона неожиданно пережила процесс удвоения.

      – На суахили таких слов нет, – огорчил бывшего соперника Уэрбо. – А поскольку вы с дружками – европейцы, я буду настаивать на правильном произношении: капитан Уэрбо Аэрба, эсквайр. Туземцам позволительно обращаться ко мне Эрба-Эрба, через дефис и почти слитно, но на то они и туземцы. – Покончив с представлением, серб тщательно обдумал происходящее и решил немного рассказать о себе: – Меня тут все знают.

      Дотторе сопроводил заявление коротким старческим смешком, а вежливые тайцы – ничего не значащими улыбками.

      – Вернон… – Парню финал грандиозного выяснения отношений дался чуть сложнее. – Вернон Венсон.

      – Инглиш?

      – Русский.

      – То есть надо было пить водку?

      – Сейчас мне нужна газировка, – не стал скрывать рыжий.

      – Для короткого перерыва лучше пить кокосовое молоко, – безапелляционно сообщил Аэрба, приобнимая нового друга за плечи. – Чтобы в животе смешалась полноценная пино-колада.

      – Что я с ней буду делать?

      – Через соломинку…

      Да, началось всё именно так.

      Окончание соревнования отметили за барной стойкой, и для начала – без алкоголя. Вернон представил Рикки и Кольдера, Уэрбо вновь представил себя, чему все жутко обрадовались и попросили повторить на бис. За знакомство попили кокосового молока, потом жизнерадостно-жёлтого сока, потом добавили в сок немного джина, но только для того, чтобы сгладить приторно-сладкий вкус, потом в джин добавили мяту и лёд, потом долго и громко смеялись над анекдотом, который никак не заканчивался и неизвестно, о чём повествовал, потом из джина исчезли мята и вредный лёд, из-за которого всё кажется холодным и безвкусным. Потом была какая-то глупая пауза, во время которой никто никому и ничего не говорил. Потом неожиданно выяснилось, что Дотторе не только прекрасный человек и остроумный собеседник, но при этом замечательно лечит резаные раны, во всяком случае, повязки накладывает на удивление профессионально. Кольдер же в это время пытался объяснить, откуда у трёх напавших на него пакистанцев появились раны, но только всех запутал. Зато все запомнили, как молоденькая девочка целовала Кольдера в губы, а её «папик», местный босс средней руки, одобрительно кивал головой. На заднем плане Дотторе негромко велел «выбросить перевязанный мусор в переулок».