Полное собрание сочинений. Том 9–12. Война и мир. Лев Толстой

герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.

      – Ah! voyons. Contez-nous cela, vicomte,[44] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем-то à la Louis XV[45] отзывалась эта фраза, – contez-nous cela, vicomte.

      Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.

      – Le vicomte a été personnellement connu de monseigneur,[46] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur,[47] – проговорила она другому. – Сomme on voit l’homme de la bonne compagnie,[48] – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.

      Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.

      – Переходите сюда, chère Hélène,[49] – сказала Анна Павловна красавице-княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.

      Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно-действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты.

      – Quelle belle personne![50] говорил каждый, кто ее видел. Как будто пораженный чем-то необычайным, виконт пожал плечами и опустил глаза в то время, как она усаживалась пред ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.

      – Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire,[51] – сказал он, наклоняя с улыбкой голову.

      Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что́-либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, легко лежавшую на столе, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла бриллиантовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.

      – Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage,[52] – проговорила она. – Voyons, à quoi pensez-vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez-moi mon ridicule.[53]

      Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.

      – Теперь мне хорошо, –

44

– Ах, да! расскажите нам это, виконт,

45

напоминающим Лудовика XV

46

Виконт был лично знаком с герцогом,

47

Виконт удивительный мастер рассказывать,

48

Как сейчас виден человек хорошего общества,

49

милая Элен,

50

Что̀ за красавица!

51

Я, право, опасаюсь за свое уменье перед такою публикой,

52

Подождите, я возьму мою работу,

53

Что ж вы? О чем вы думаете? – принесите мой ридикюль.