Милицейская сага. Семён Данилюк

– до суда будет твоя Лавейкина гулять на свободе. А там уж… Законность у нас одна для всех. Суд её и отмерит.

      Берестаев примирительно хохотнул, давая понять, что аудиенция окончена.

      – Законность одна, связи разные, – буркнул несговорчивый посетитель. – Потому на всех и не хватает.

      – Интэррэсно у тебя получается: все вроде как конъюнктурщики, один ты за державу радеешь.

      – Дайте санкцию, нас двое будет.

      Берестаев поджал губы, рывком придвинул разбросанные по столу листы и в верхнем углу первого экземпляра наискось, взрезая пером бумагу, начертал: « В санкции на арест отказываю за нецелесообразностью. Избрать в качестве меры пресечения подписку о невыезде». И далее – озлобленная тугая пружина прокурорской подписи.

      Швырнул через стол:

      – Выполнять!

      – Стало быть, на девятьсот рублей направляем в суд, а двадцать тысяч свалившихся с неба излишков «хороним»?

      – Выделяем в ОБХСС для дополнительной проверки. Подсунули халтуру, пусть сами и расхлёбывают. Котовцы хреновы! Ещё вопросы?

      – Вопросов больше не имею. Решение, достойное всяческого восхищения, – Тальвинский поднялся. – Разрешите идти?

      – Слушай, ты! Тебя за что из следственного управления турнули?

      – За волокиту при расследовании многоэпизодного хищения, – привычно отрапортовал Андрей.

      – Врёшь, не за это. За склочность твою. Нет, не выйдет из тебя руководителя. Посторонний ты нашему правоохранительному делу человек.

      – Честь имею, – Тальвинский открыл дверь.

      – Одного не пойму, действительно шизанутый или цену себе набиваешь?

      Дверь аккуратно закрылась. Оставшись один, Берестаев сгрёб развинченные детали «эксклюзивной» авторучки и швырнул всё это богатство в корзину для мусора.

      На лестничной площадке среди кладбищенских венков и пахнущих стружкой гробов – свежее поступление в магазин ритуальных услуг, – курили три женщины с маленькими звёздочками в петлицах. Открывая дверь, Тальвинский по обрывку фразы и по сделавшимся смущёнными лицам уловил, что обсуждается злободневная проблема на предмет «сорваться» по магазинам.

      – Ну что, Андрюш, накрутил Юру? – догадалась заместитель районного прокурора.

      – Без жертв победы не бывает, – неловко отшутился Тальвинский.

      – Как? Опять?! – в отчаянии она закрутила головой. – Да что ж это делается, бабоньки? Вы там с ним чего-то делите, а жертвами-то мы оказываемся.

      Будто в подтверждение этих слов в приёмной раздался рык, и вслед за тем на лестницу выскочила расстроенная секретарша.

      – Зовёт. Говорит, совещаться со своими дурами буду, – она осуждающе посмотрела на Андрея. – Ой, девочки, злющий!

      – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – хмыкнула зампрокурора. – Спасибо вам, товарищ Тальвинский, что не забываете. Вы уж почаще, а то без вас как-то пресно.

      Расстроенный Андрей расшаркался. Надо было торопиться в отдел.