Опыты психоанализа: бешенство подонка. Ефим Гальперин

смотрит перед собой на пустую стену. Когда Сталин касается его плеча, он резко оглядывается. И снова утыкает взгляд в стену.

      Сталин ставит на стол возле него стакан с чаем и выходит на кухню, садится у окна. Пьёт чай.

      Санкт-Петербург. Мариинский Дворец. Зал заседаний Временного Правительства. Вечер

      На трибуне вещает Керенский²⁰. Министры скучают. Среди них Терещенко.

      Рутенберг с места перебивает Керенского.

      – …А очень просто! Надо чтобы Указ правительства выполнялся!

      – Продовольственный вопрос, Пётр Моисеевич, в связи с которым Вы приглашены, у нас следующий на повестке дня, – отбивается Керенский. – Так что…

      – Нет! Я же вижу, Александр Фёдорович, что вы уже идёте на попятный?! И вот это как раз имеет прямое отношение к ситуации с хлебом в Петрограде. Ведь невооружённым глазом видно, что трудности с продовольствием в городе искусственные. Явный саботаж с целью вызвать взрыв недовольства у жителей. И всё дело в Ульянове, которого поддерживают немцы. Если мы сейчас не захватим эту шайку…

      – Перестаньте! Володя Ульянов учился у моего отца!

      – Ну, мало ли какая шваль могла учиться у Вашего отца, Саша.

      – Бросьте, Пинхас. И вообще у меня нет времени. Мне пора на митинг в цирк.

      – О! Наконец-то я подобрал ключ к тому, что наблюдаю вот уже неделю. Цирк!

      – Перестаньте паясничать!

      – Перестану, если вы дадите жёсткую команду сыскному отделению. Пусть расшибутся в доску, но достанут из-под земли. Троцкого тоже под суд! Вам доложили результаты расследования расстрела демонстрации на Невском?!

      – Это голословно. Бундовцы могут печатать в своей газетёнке любой бред. Я как адвокат с громадным стажем вижу, что веских доказательств нет. Большевики выиграют суд.

      И вообще, я тороплюсь. У меня выступление.

      – Езжайте, Саша. На манеж! Там вам и место. Оркестр туш! Та-та-та! На арене сам Керенский. Спаситель России!

      – Вы, Пинхас, много на себя берёте!

      – Вы даже не представляете, гражданин Керенский, как много я на себя взял!

      И тут в перепалку вмешивается Терещенко.

      – Но простите, гражданин Рутенберг! Что вы хотите? Вот я, например, тоже не верю в эту болтовню! – Терещенко весело оглядывается на министров, приглашая их повеселиться вместе с ним, – А, граждане министры?! Сейчас все ловят шпионов. Вон и вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну обвиняют. Давайте её, старушку, под суд. Тоже! Хотя нет! Кто же будет у нас в стране вдовствующей… Чепуха всё это! Ленин-Пенин… У вас гражданин Рутенберг, какая-то идея фикс, честное слово!

      – Вы так считаете?! – ощеривается Рутенберг.

      – Да! Как министр иностранных дел, я…

      – Вы министр?! Ну, я тогда японский император. Вы просто дойная корова! Им, – он показывает на министров, – нужны не вы с вашими красивыми пустыми словами, а деньги и связи династии Терещенко. Вас раскрутили на военный заём как последнего фраера. Министр он, бля! Как там в «Нью-Йорк таймс»: «мальчик, рождённый с золотой ложечкой во рту! Олигарх!» Какой вы на хер олигарх?!

      – Как