Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1. Дарья Владимировна Торгашова

меня.

      – А часто ли такое бывает?

      – Что? Нападения пиратов? – спросил он. Я кивнул.

      Никострат медленно покачал головой.

      – Нет… не очень часто. Теперь, когда персы завладели морями, большую часть разбойников истребили.

      Я изумился.

      – Так значит, персы навели на море порядок?

      Никострат сдвинул брови: похоже, разговор принял нежелательный для него оборот. Отец еще раз потрепал меня по плечу и поднялся; он молча ушел.

      А я остался сидеть, глядя на закат: я был слишком напряжен и переполнен чувствами, ужасными и прекрасными событиями этого дня, чтобы лечь спать. В конце концов Корина разыскала меня и увела в постель.

      Я лежал и глядел в темноту, слушая размеренный плеск весел и скрип уключин, – и опять думал об отце; а потом стал думать о бабке Поликсене.

      Неожиданно я начал догадываться, какую тайну от меня скрывают.

      Глава 4

      До Египта оставалось совсем близко: мы достигли берега Африки без всяких дальнейших происшествий. Отец нечасто встречался с нами на корабле, исправно неся свою службу, – однако мать тихонько сказала мне, что наш сирийский хозяин уже вознаградил его за спасение, заплатив сверх положенного. И Ашшур пожелал, чтобы и в Навкратисе охранитель оставался при нем.

      – Не только как воин, – прибавила Эльпида, улыбнувшись. – Ашшур высоко ценит то, что отец долго жил в Египте, знает обычаи и язык.

      Я кивнул; а сам, поежившись, подумал, сколько же всего я не знаю о моем отце… Он жил еще и в Египте! Уму непостижимо!

      Чтобы причалить в Навкратисе, мы некоторое время поднимались по Нилу. После Родоса земля Египта сперва показалась мне скучной и плоской – песчаные берега, однообразные заросли тростника и пальмовые рощи; там и сям были разбросаны глинобитные домики бедноты. Было очень жарко, над нами вились мухи. Однажды мы увидели в зарослях крокодила – он здорово напугал Корину, а я бросился к борту и перегнулся через него, чтобы получше разглядеть гада. Но успел увидеть только бурую шипастую спину, утопающую в иле.

      Вдруг чья-то тяжелая рука легла мне на плечо: я вздрогнул, узнав прикосновение отца.

      – Не дразни их. Эти твари ловко утаскивают людей в воду, могут даже с берега или с лодки, – произнес он предостерегающе.

      Я посмотрел снизу вверх в улыбающееся лицо спартанца. Побоище на корабле до сих пор стояло у меня перед глазами; и я помнил его хватку – в присутствии отца меня пробирал озноб, несмотря на жару…

      – Ты правда жил в Египте? – спросил я, стараясь не думать о том, что случилось совсем недавно.

      – Я родился в Египте, – ответил Никострат. – Мой отец и твой дед служил здесь наемником, как я.

      Я изумленно открыл рот. Но Никострат не стал продолжать. Он некоторое время смотрел на берег, сложив руки на груди, – а потом опять взглянул на меня.

      – Ты хочешь поскорее стать мужчиной, Питфей?

      Я горячо кивнул.

      Никострат снова опустил мне на плечо свою увесистую руку.

      – Мужчина должен уметь беспрекословно подчиниться старшему,