Джип, ноутбук, прошлое. Константин Костинов

старости… Рабочим пенсия по старости не положена. По увечью.

      Он со стуком опустил правую руку на стол.

      В первое мгновение показалось, что он показывает большим пальцем «все хорошо», и только потом становилось понятно, что других пальцев – нет.

      Аня ойкнула и отвернулась.

      – Извини, дочка. – Старик убрал руку. – На пильной раме я работал, да вот… Не уследил. Теперь Сашка работает, там же, вот уже четыре года как.

      – А большая пенсия? – влезла Юля.

      – Четырнадцать рублей в месяц.

      – А почему так мало? – брякнула жена раньше, чем Руслан ее остановил.

      – Ну почему же мало? Две трети от месячной платы, все по закону. От 1903 года, правила страхования рабочих.

      «Двадцать один рубль – зарплата? Если брать один рубль как нашу тысячу… Маловато. Да еще за работу по 11 часов в день, на лесопилке, шесть дней в неделю… Маловато…»

      – Двадцать один? – тоже подсчитала Юля, слегка ошарашенная тем, что они вчера спустили в магазине три месячных зарплаты рабочего. – А чего так мало?

      – Знаете, вы бы об этом лучше у хозяина спросили, господина Андронова. Поверьте, если бы решали мы, то и платы были бы выше…

      – Стачки у вас, я слышал, были? – неожиданно даже для самого себя спросил Руслан.

      «Уж не большевик ли ты, часом?» Почему он пришел к такому выводу, Руслан и сам не смог бы сказать. Было что-то в увечном старике от рабочих-большевиков из старых советских фильмов.

      – Были, – бросил быстрый взгляд Николай Фомич. – Летом.

      – А что такое стачка? – спросила Юля у мужа.

      – То же самое, что и забастовка.

      – И что вы требовали? – Любопытство у жены проснулось ой как не вовремя.

      Если старик и вправду большевик… Он может принять их за провокаторов. Или сам являться провокатором. Или…

      Руслан дернул Юлю за рукав блузки – та отмахнулась – и задумался ненадолго. Если старик – большевик, значит, он связан с другими большевиками. То есть теоретически через него можно выйти на изготовителей фальшивых паспортов.

      Теоретически – можно. Практически – не стоит. Навряд ли большевики клепали паспорта каждому приблудному американцу за денежку малую. Не стоит…

      – Да что требовали… Глупости разные. Вроде как плату повысить, рабочий день до восьми часов, пенсии по старости да по инвалидности… Я ж говорю – глупости всякие.

      – А что – у вас этого не было?

      – Юля, помолчи.

      – Было, конечно, – неожиданно согласился старик. – Я ж говорю, глупости всякие народ от нечего делать кричал. Так-то мы живем на заводе господина Андронова как у Христа за пазухой: и денег вдосталь, каждый день булками объедаемся, и работа легкая, и хозяин добрый…

      Юля надулась и замолчала.

      – А вот, наверное, и мужики пришли, – кивнул на дверь Николай Фомич.

      Застучали сапоги.

      – А вот и мы, батя!

      В комнату ввалился парень, высокий, широкоплечий, лет семнадцати. Тоже, как и отец, похожий на Ратникова, хотя телосложением ни до отца, ни до двоюродного дяди недотягивал.

      – Здравствуйте, –