Проклятый горн. Алексей Пехов

на Кукушкину пристань до прихода приливной волны.

      – Тогда подожду.

      Баржа замедлила ход, матросы в шерстяных свитерах и испачканных смолой парусиновых штанах кинули швартовы причальной обслуге.

      Тюки с овечьей шерстью, лежавшие на палубе, начали сбрасывать на руки грузчикам. Те относили их на склад.

      – Как ты думаешь, Пугало побоится появляться в Арденау? Там много стражей и не все так дружелюбны, как ты.

      – Оно? Побоится? – Я рассмеялся. – Ты, должно быть, шутишь. Но я провел с ним беседу и попросил не бузить, пока мы здесь.

      Старый пеликан пробурчал нечто нелестное. Со времен Клагенфурта старикан пребывал в мрачной меланхолии.

      Когда с разгрузкой было покончено, внезапно он оживился, указывая в сторону прядильного цеха:

      – Это, часом, не наш ли старый знакомый?

      Я пригляделся, улыбнулся. Человек, шедший к барже, заметил меня, махнул рукой.

      – Привет, Людвиг. Проповедник, как здоровье? – Карл был все таким же широкоплечим, сильно оброс бородой и, похоже, не стригся с тех самых пор, как я видел его последний раз в Шоссии.

      – Смешно, – буркнул Проповедник. – Здоровье у меня со времен смерти неважное. Чихаю по утрам.

      – Настроение, я смотрю, тоже не сахар.

      – У него была тяжелая неделя, – ответил я.

      – Ха! – произнес Проповедник и, не глядя на нас, отправился к борту.

      – Ну а ты как? – спросил я. – Когда я уезжал, ты едва стоял на ногах.

      Карл поморщился:

      – С тех пор как меня цапнул тот покойник, шрамы болят, стоит выйти на холод. После Лёгстера, считай с осени, я безвылазно торчу в Арденау. Столица Братства, собственная квартира и прочие прелести жизни это, конечно, очень хорошо. Но нормальной работы почти нет. Души стараются обходить город кружным путем.

      – Что тебя удерживает от очередного путешествия?

      – Мириам. – Карл увидел, мое удивление. – Попросила задержаться до конца апреля. Учу Альберта драться.

      В этом вся Мириам. Она умеет использовать людей и их таланты.

      – И что мальчишка?

      – Возмужал. Руки все еще недостаточно сильны, чтобы долго держать тяжелые клинки, но с дагой уже может постоять за себя. У меня такое впечатление, будто старейшина собирается отправить его в свободное плавание и, кажется, торопит события. Обычно она не настолько импульсивна.

      Он выглядел озадаченным, и я догадывался о причинах. Мириам заботилась о своих воспитанниках. На свой странный манер конечно же. А тут она попросту выталкивала Альберта в большой мир. Но я понимал, почему так происходит. Моя учительница спешила, и делала все возможное для того, чтобы подготовить своего последнего подопечного, прежде чем она отправится в могилу.

      – Ну а ты здесь какими судьбами?

      – Работаю почтальоном. – Он вытащил из кармана конверт. – Мне два дня пришлось здесь проторчать, чтобы вручить это письмо до того, как ты приедешь в Арденау.

      – Что-то серьезное?

      – Извини, не знаю. Я просто исполнил просьбу Гертруды.

      – Дай мне