Проклятый горн. Алексей Пехов

на верующих, но сперва выбьют признание.

      А мне позарез нужно поговорить с бывшим слугой маркграфа Валентина прежде, чем его мясо запечется на костях.

      Выстрелы загремели внезапно, карета дернулась вперед – я едва не врезался головой в стенку – и так же резко остановилась. В окно просунулась рука с пистолетом, грохнул выстрел, и пламя обожгло мне правую щеку.

      Содержимое головы отца Леонарда разлетелось в стороны, все заволокло удушливым пороховым дымом. Я рванул дверь от себя, выкатился на улицу, едва не попав под копыта чьей-то лошади. Люди, напавшие на кортеж Святого Официума, были облачены в ало-серые мундиры кондотьеров. Наемники действовали споро и сейчас занимались тем, что рубили охрану. Один из них кинулся ко мне, я нырнул под карету, пролез под ней на четвереньках, оказался на противоположной стороне, обнажил палаш.

      На меня сразу же напал чернявый малец в синем шапероне с нашивками сержанта. И надо сказать, он оказался серьезным противником. Я неплохо обращаюсь с палашом, но то, как он орудовал шпагой, сделало бы честь даже моему другу Натану. Мне хватало опыта лишь для защиты, но никак не для нападения. Лишь благодаря моему росту и силе, с которой я отбивал змеиные выпады, в первые тридцать секунд схватки мне повезло избежать смертельного укола.

      Но тут к бою присоединился его товарищ с саблей, и стало совсем худо. Два опытных вояки загнали меня, как щенка, к стенке и прикончили бы, если бы не окрик:

      – Стоять! Он со мной!

      Сержант выругался, посмотрел на меня зло, точно я был его кровным врагом, но шпагу опустил и кивнул солдату, чтобы тот убрал оружие.

      Вальтера вытащили из кареты, сбили цепь на ногах, чтобы он мог передвигаться.

      – Быстрее, сукины дети! – рявкнул по-флотолийски чернобородый мужик с нашивками лейтенанта. – Хотите, чтобы нас половина города запомнила?!

      Двенадцать кондотьеров, напавших на кортеж, бросились обшаривать карманы мертвецов и сундуки на крыше кареты.

      – Мы договаривались только о твоем спасении, Вальтер, – на общем языке княжеств крикнул лейтенант. – О твоем дружке разговора не было.

      – А я, по-твоему, в цепях и нуждаюсь в спасении? – поинтересовался я.

      Он глянул на обнаженный палаш у меня в руке, хмыкнул:

      – Да мне плевать. Договор дороже денег. Тебя в наших планах нет.

      – А теперь есть. – Колдун повел все еще скованными руками. – Он мне нужен. Может, обсудим новые условия подальше отсюда?

      – Твоя правда. Лезь на лошадь. И твой приятель тоже.

      – Сперва сними с меня цепи, Кирино.

      – Нашел дурака! Сначала деньги.

      Тот коротышка, который едва меня не проткнул, подвел лошадей убитой охраны клириков:

      – Прошу, господа.

      Надо сказать, что произнес он это без всякой вежливости.

      – Советую тебе воспользоваться столь щедрым предложением, ван Нормайенн, – с трудом забравшись в седло, буркнул Вальтер.

      Проповедника, который мог бы воскликнуть: «Что ты делаешь?!», рядом не было, так что я поступал