Осквернитель. Павел Корнев

к зеркалам. А когда при рукопожатии уловил присутствие поработившего сознание и душу человека нечистого, все окончательно встало на свои места. Ведь притаился в пареньке не простой сгусток скверны, а старший бес. Создание, вырвавшееся из Бездны, где никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет, и потому страдающее от смертной скуки. Хитрая холодная гадина, способная читать собеседника как открытую книгу. «Бесноватость как она есть», раздел «Старшие бесы», глава «Владыки азарта».

      Выиграть у такого в карты? Это не под силу даже Ловкачу!

      Кстати о нем…

      Я прищелкнул пальцами, привлекая внимание картежника, и указал на медленно шествовавшего через зал Ленивца.

      – Поговори с ним насчет вознаграждения.

      – Охолодись, Себастьян! – нахмурился Николас Лаурай. – С каких это пор ты здесь распоряжаешься?

      – Разве теперь это не мое заведение? Ты его только что проиграл в карты, не забыл? – Я взял со стола собственную расписку на шесть тысяч крон и поднес уголок листа к пламени свечи. – Так получилось, ничего не поделаешь.

      – Но как же так? – пролепетал Николас, которого при этом известии едва не хватил удар.

      – Не переживай. – Я похлопал его по щеке и пообещал: – Позже мы это обсудим.

      Ори и Гастон принялись сгружать со стола золото; я передал Ленивцу купчую на «Янтарную русалку» и вышел на крыльцо, где уже стоял чем-то озадаченный Хмурый.

      – Мы упустили пахартцев, – сообщил он.

      – Как так? – невольно вырвалось у меня.

      – Не знаю. Никто не видел, как они выходили на улицу, внутри их тоже нет.

      Я нахмурился, потом махнул рукой:

      – Бесы с ними! Никуда от нас не денутся.

      – Найдем, – подтвердил Хмурый. – Суетные шибко, таких одно удовольствие ловить.

      – Все, иди, – отпустил я его и вернулся в «Янтарную русалку» переговорить с теперь уже бывшим владельцем заведения. Многие денежные мешки захаживали сюда исключительно из-за близкого знакомства с Николасом, и терять такую клиентуру не хотелось. Да и связи с окрестными стражниками дорогого стоили.

      Как на грех, Лаурай понимал это не хуже меня, и разговор затянулся до самой ночи. В итоге столковались о причитающейся ему четверти всех доходов, и цифра эта совершенно не устроила ни его, ни меня.

      Мешок Костей обычно говорил, что «компромисс – это когда недовольными остаются обе стороны», и на компромиссы никогда не шел. Из-за своей ненасытности и погорел. Я не такой, я предпочитал с людьми договариваться.

      До определенных пределов, разумеется, до определенных пределов…

      Как бы то ни было, по рукам мы ударили, и я отправился домой. Посетители к этому времени давно разошлись; ночной персонал переворачивал стулья и готовился к уборке заведения.

      Полумрак, ведра с грязной водой, тяжелый алкогольный дух – и ни следа недавнего великолепия. Будто в другом мире очутился.

      Я вышел на крыльцо «Янтарной русалки», по-хозяйски огляделся и махнул рукой Ори, давая знак подогнать карету. Спустился по запорошенным