Зенитная цитадель. «Не тронь меня!». Владислав Шурыгин

на мостике и думал:

      «Наконец-то кончилось наше бездействие. Я – настоящий боевой командир. Мне доверена батарея 76-мнллиметровых орудий и сорок человек личного состава! Здорово, черт подери, я догадался сбить дым изменением курсов! Нет, что ни говори, а мичманская практика на лидере «Москва» не прошла даром…»

      Радость сменилась короткой колкой болью. Лидер «Москва»… Один из быстроходных кораблей Черноморского флота. 25 июня, на четвертый день войны, он подорвался на мине возле Констанцы… После смелого набега на порт королевской Румынии, когда уже горел порт, в море, за дымзавесой, поставленной нашими кораблями, раздался подводный взрыв… Ребята с «Харькова» рассказывали, что подобрать плавающих в воде товарищей не было никакой возможности… Ни один человек из экипажа «Москвы» не вернулся из того похода…

      Хигер явственно припомнил лицо командира корабля капитана 3-го ранга Тухова, его последний с Хигером разговор о том, что практикой мичмана он доволен и что будет рад видеть его на борту «Москвы» после окончания училища. «Глядишь, к тому времени и вакансия образуется».

      Судьбу не угадаешь…

      Вакансий на «Москве» не оказалось, и лейтенант Хигер вместе с однокашниками – лейтенантами Михаилом Лопатко и Николаем Даньшиным – получил назначение на строящуюся плавбатарею… За три недели, что прошли со дня вступления в должность, Хитер успел втянуться в напряженный ритм морзаводских будней, но, как ни выматывала заводская работа, хотелось дела настоящего, боевого. А сегодня наконец-то – море, открытое море! Стоять на якорях впереди всего Севастополя… Непривычная, ответственная служба.

      В отличие от лейтенанта Хигера настроение командира плавбатареи было куда более прозаическим. Кто-кто, а он, Сергей Мошенский, знал, что стоит сейчас он, все его орудия и люди, не сделавшие ни единого боевого выстрела, не проведшие ни одного общего учения со стрельбой по воздушным целям… Успеть бы дойти. Успеть бы стать на якоря. А главное, самое главное – поскорее бы прилетел самолет МБР с конусом. Успеть бы провести стрельбу всеми орудиями и пулеметами, дать людям почувствовать силу оружия…

      В расчетах было около двадцати кадровых опытных моряков-зенитчиков с боевых кораблей, но почти половина людей все же пришла из запаса… Тренировки и тренажи, «тихая» стрельба в бухте у стенки морзавода, конечно, дали некоторую слаженность, но разве можно ее сравнить с филигранной отточенностью действий зенитных корабельных расчетов?

      Нет, никому бы на свете не признался Сергей Мошенский, что было у него на душе. Скверно чувствовал он себя в первые минуты после выхода плавбатареи в открытое море! Однако заставил себя успокоиться и внешне ничем не выдать своих сомнений, охватившей было неуверенности.

      Движение к месту якорной стоянки, начавшаяся боевая жизнь захватили Мошенского, он даже вполне искренне пошутил по какому-то поводу. Лейтенант Хигер не без удивления воспринял шутку командира: еще недавно ему показалось, что после его предложения сбивать дым изменением курса Мошенский вроде бы обиделся.

      Сигнальщик