В ритме твоего тела. Катерина Райдер

тот контингент «поехавших», которые за разбитое сердце мальчика с плаката готовы рвать на себе волосы, в надежде стать именно той единственной, что сможет исцелить его израненную душу!

      – И много таких… эм…

      – Дур? – помогла я журналисту. Он усмехнулся, кивая. – Ну, по последним данным нашего рекламного отдела, тридцать девять процентов.

      – С ума сойти! – потрясённо ахнул Бари. – Это же почти половина.

      – А я тебе о чём! – иронично усмехнулась я, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежительного отношения к таким фанаткам. – Но, именно этот пласт слушателей, вкидывает основное бабло в артиста. Они скупают любой мерч, даже если идол всего лишь вскользь упомянул об этом в интервью. Перечисляют огромные суммы на благотворительные акции по призыву любимчика, даже не вникая в суть. Пользуются той же косметикой. Выбирают отрекламированные кумиром марки одежды, рестораны доставки, да всё, что угодно. Они одержимы.

      Мы немного помолчали. Журналист подлил мне в бокал вермута, предложил сигарету, я отказалась, после чего вновь приступил к расспросам.

      – То есть, сейчас, ты раскроешь нам секрет голливудского продакшна изнутри?

      – Нет! Не совсем. Я просто хочу, чтобы люди знали, какой Джеймс за пределами объективов и фотовспышек. Здесь… – я прижала к груди ладонь и слегка улыбнулась.

      Эпизод первый

      В Lobster я провела ещё около часа. Кэрри заверила, что наше «недоразумение» с Джеймсом на измену не тянет, и если мы не продолжим то, что начали на вечеринке, можно выбросить данный инцидент из головы. В общем, подруга предложила просто не париться.

      Бишоп прекрасно знала о том, что наш брак с Аланом трещал по швам. Она часто советовала поставить точку в этих отношениях, пока не поздно, пока я ещё «в самом соку». Кер не понимала желание Харди запереть меня дома, упрекала за отказ продюсировать мой проект, негодовала из-за того, что муж спихнул на меня бумажные дела, при этом не выделив официальную должность в своём лейбле. Короче говоря, как своего наставника она его уважала и ценила, а вот в качестве моей второй половины – нет!

      До северного Голливуда я добралась, когда уже почти стемнело. Тащиться с музыкантами в бар не было никакого желания. Перебьются! Но не оставлять же их голодными… Поэтому, пришлось позвонить в наш любимый с Аланом ресторан китайской кухни, сделать заказ на шесть персон и забрать его по пути.

      Паркуясь во внутреннем дворе я заметила, что в гостевом доме не горит свет. Неужели The Crash всем своим составом торчали у нас? Ладно, может это и к лучшему.

      Подходя к дому, ещё будучи на крыльце, я услышала музыку, живую музыку – кто-то играл на рояле в гостиной.

      Последние несколько лет инструмент молчал. Алан купил его на третью годовщину нашей свадьбы. К пятой я поняла, что мои песни, если и увидят свет, то в исполнении других артистов. К седьмой окончательно отчаялась и эгоистично похоронила своё творчество в столе. Возможно, это и превратило меня в красивую снаружи, но совершенно пустую внутри, копию самой себя.

      Я