Иван, Кощеев сын. Константин Арбенин

отец твой, – оживилась Яга Васильевна, – и знать ничего не может об той лютой войне, он в это время в подвале на цепях отвисал, сны до дыр засматривал. И потом, неизвестно ещё, чью бы он сторону-то принял…

      – Ну, няня, это ты хватила! – Иван аж вилкой по столу стукнул.

      – Ничего не хватила, – ехидничает бабка. – Я тебе как на духу скажу, Ванёк, – твоего отца много годков знаю: непорядочный он. Скользкомозглый и в деталях пакостный. Скверного много людям сотворил, да и нечисть от него претерпела изрядочно.

      – Всё это в прошлом, нянюшка… – вздыхает Иван. – С ним теперь большие перемены произошли. Болеет он, смерти как избавления ждёт.

      – Да что ты?! – изумилась Яга Васильевна, отложила блинок, ладони о передник вытерла. – Может, того – притворяется? Может, недоброе замыслил?

      – Да нет, нянюшка. Видать, на самом деле припекло. Послал он меня вроде как в экспедицию – иглу свою жизнесодержащую искать.

      Старуха рот открыла, охнула.

      – На кой ляд? Да неужто… – Догадалась и сама тут же свою догадку засурдинила. – Ох!

      – Может, няня, вам известно, куда он эту иголку запропастил? – спрашивает Иван. – Сам-то он не помнит ничего: склероз.

      – Скилероз?! Ох, ох, ох!.. Грехи наши тяжкие!..

      Встала Васильевна со скамейки, принялась со стола крошки сгребать, все приборы поправила, стол шатнула – будто растеряла что-то важное и собрать не может.

      – Так как же, нянюшка, – окликает Иван, – не подскажешь, где иглу заветную искать-то надо? Где её местонахождение?

      – Чёрт её знает… – ворчит старуха. – Я в это дело замешиваться не хочу. Не ндравится мне эта сейтуация.

      – Да, – размышляет Иван, – про чёрта и отец сам говорил. Только чёрт-то, видать, и знает. Да где ж этого чёрта сыскать?

      – Тьфу на тебя! – ругается опять Яга Васильевна. – Совсем сдурел – чёрта искать!

      Тут мужик Горшеня в разговор вступил – как в речку с разбега прыгнул. Язык у него ещё нетвёрдо буквы печатает, так он всем туловищем языку помогает.

      – Чёрта, – говорит, – искать не надо, чёрт сам завсегда найдётся… А скажите, люди добрые, какое время года нынче?

      – Весна, – отвечает Иван. – Самый апрель месяц.

      Горшеня нос свой картофельный пальцами пощупал, усы почесал, бороду обследовал.

      – Стало быть, перезимовали, – говорит.

      – Ты, Вань, лохматеня этого не слушай, – скрипит Яга Васильевна, – ты меня слушай, я в чертях больше разбору имею. Чёрт чёрту рознь. Чёрта такого, который всё про всё знает, – его так запросто не раздобудешь, далеко он таится – в самом Мёртвом царстве.

      – А как в это царство попасть? Где у него вход?

      Бабка бровь насупила, остатком блинка сметану с миски собрала.

      – Вот ведь… – чмокает языком. – Не знаю я, как смертному человеку в ту царству попасть, чтобы жизни своей не лишиться. Ещё никто ведь оттудова не возвращался, Ваня.

      – А ежели, к примеру, я всё-таки бессмертный? – размышляет Иван. – Смогу я туда