Моя война. Чужой. Виктор Мишин

будем?

      – Как-то вылезать надо. Точнее, залезать. Выбор-то небольшой, на болота, туда, где поглубже и побольше комаров.

      – А я их чего-то и не ощущаю, – задумался я, – мертвых, наверное, не кусают.

      – Сплюнь, на фиг! – выругался тихонько Веревкин.

      – Да я скоро кишки выплюну, Валер. Сил нет, от слова совсем.

      – Я ж говорю, крови много потерял. Спина-то как дуршлаг. Но вроде же тебе все вытащили?

      – Да ни фига, – я опять кашлянул. – Валер, кажись, где-то один глубоко застрял. Может, какой глубоко ушел, а вы не заметили, когда вытаскивали. Крови было много, могли и пропустить…

      – Да если бы и заметили, мы ж не хирурги. Наших навыков хватает только для быстрой обработки мелких ран. А у тебя, если и правда куда-то далеко влетело, нам не вытащить.

      Подтягивая меня, как и прежде, за ворот, Веревкин двинулся в глубь болот. Деревья вскоре стали более толстыми, а чавкать подо мной стало меньше. Никак в сторону ушли? Только вот куда, ведь вроде говорили, что тут кругом болото? Периодически покашливая, стараясь прижимать ворот комбеза ко рту вовремя, я стонал, но держался. Сил помочь Валерке так и не появилось. Ноги чую, но какие-то они ватные. Как штаны. Спина зудит и ноет. Внутри, может уже мерещится, как будто что-то ворочается.

      Сколько меня так тащил Валерка, не знаю, вроде не терял сознания, а как стемнело, даже и не заметил. Вокруг стало так жутко, что становилось даже страшно.

      – Слышь, Веревкин! – шепнул я.

      – Да уж тут не шепчись, – усмехнулся напарник, – далеко уползли.

      – А ведь фрицы не зря на меня вышли, – вдруг подумал я.

      – Почему?

      – Говорили между собой, что приказ доставить командира диверсантов. Это раз. А вот как они меня нашли, это уже два!

      – Не понял, ну нашли и нашли, что в этом такого? Искали же.

      – А ты послушай вокруг, – заметил я, – если бы я искал кого-то в этом лесу, сто процентов бы нашел.

      – Тихо, – прислушался Валера.

      – Вот именно. Тихо! Ни тебе чириканья птичек, ни зверюшки какой. Тишина! Значит, люди рядом, живность боится и молчит.

      – О, блин. А ведь и правда. Я ещё подумал, надо бы на жратву кого поймать, так нет никого. Тогда, помнишь, зайцы хоть были, а тут…

      – Или это из-за нас, или… – я попытался всмотреться в темень вокруг, – за нами идут.

      – Только если они по воздуху летят. Бесшумно невозможно. Тихо ходить по лесу и мы умеем, но бесшумно никак!

      – А мы разве сейчас шумим? – удивился я.

      – Так я же стараюсь потише…

      – Ты не понял меня. Мох под нами, вот и тихо. Так и у преследователей такой же мох. Вот их и не слышно. Одна надежда, что без фонарей они идти испугаются.

      – Да уж, я-то уже здесь был, вот и иду пока. А как они могут? Не, думаю, все проще. Живности на болоте нет, потому как место гиблое, да еще и людьми пахнет.

      – Может, – я вздохнул и вновь кашлянул, – ты и прав.

      Было страшно и странно как-то. Тишина, я едва ли не впервые, как попал сюда, слышу такую тишину. Бывал уже не раз и в лесах, и в полях. Эх, да где я уже только ни был за это