Внесите тела. Хилари Мантел

я вынужден вас оставить, у меня дела.

      – Ничуть не сомневаюсь. И вы всегда так внимательно меня слушаете. Вникаете в каждое слово. А я говорю, что летом король писал ей любовные письма и отправлял с Гарри Норрисом.

      Он не успевает толком разобрать последние слова, хотя задним числом станет ясно, что они застряли в памяти и дополнили некоторые собственные его фразы, пока не сформулированные. Всего лишь фразы. Уклончивые. Неопределенные. Сейчас все зыбко. Екатерина увядает, Анна цветет. Они видятся ему девочками на качелях: раскисшая дорога, на ней камень, на камне доска, на доске, подобрав юбки, сосредоточенно качаются две подружки.

      Томас Сеймур говорит с порога:

      – Джейн повезло. Он больше не будет раздумывать. К королеве он не притронется, пока она не родит, не станет так рисковать. Значит, ему нужна другая на замену.

      Он думает: может быть, у сокрытого короля Англии уже есть пальцы, есть лицо. Впрочем, я уже думал об этом раньше. На коронации Анна так гордо несла живот, а родилась девочка.

      – Все равно не понимаю, – говорит старый сэр Джон, снохач. – Не понимаю, зачем ему Джейн. Вот если бы это была Бесс, другая моя дочь. Король с ней танцевал, и она ему очень нравилась.

      – Бесс замужем, – напоминает Эдвард.

      Томас Сеймур хохочет:

      – Это даже лучше!

      Эдвард недоволен:

      – Не будем о Бесс. Она не согласится. Речь не о ней.

      – Может, что и получится, – задумчиво произносит сэр Джон. – До сих пор нам от Джейн не было никакой пользы.

      – Верно, – говорит Эдвард. – От Джейн проку как от молочного киселя. Пусть теперь отрабатывает свой хлеб. Королю нужна женщина. Однако не будем ее подталкивать. Пусть все идет, как советует Кромвель. Генрих ее видел. Возымел желание. Теперь она должна его избегать. Нет, она должна дать ему отпор.

      – Фу-ты, ну-ты! – фыркает старый Сеймур. – Дороговатое удовольствие!

      – Целомудрие дороговато? Пристойность? – возмущается Эдвард. – Ну да, вам они всегда были не по средствам. Молчите уж, старый потаскун. Король закрыл глаза на ваши грехи, но все их помнят. Указывают на улице пальцем: вот старый козел, который развратил жену собственного сына.

      – Да, отец, полегче, – соглашается Том. – Мы говорим с Кромвелем.

      Примечания

      1

      Апостольская жизнь (лат.). – Здесь и далее примеч. пер.

      2

      Мальчишки (ит.).

      3

      Здесь: живей-живей! (фр.)

      4

      Дерьмо (фр.).

      Комментарии