Первый, второй, третий…. Александр Соболев

мог вам ответить что-нибудь, но, думаю, что не подходящее место и время для дискуссий.

      Капитан демонстративно перевернул лист протокола вниз лицом, отложил ручку.

      – Не для протокола. Мне просто интересно. Зачем?

      – Ну, хорошо. Я вам скажу. Потому что власть в государстве всегда строится на насилии. Потому что несменяемая власть со временем заедается, и, если ее не останавливать, она становиться абсолютной и не справедливой. Чтобы этого не произошло, появляются декабристы, потом народовольцы, за ними революционеры, теперь мы. Когда у нас получается достучаться до власти, та идет на уступки. Жизнь всех людей в стране, становится лучше и светлее. Даже у вас, например. Хотя вы сейчас на стороне властей.

      – И вы думаете, что у митингующих получится достучаться до властей и что-то изменить?

      – Если бы я так не думал, то так не поступал.

      – Мне искренне вас жаль. Вы, наверное, очень хороший человек. Но служба есть служба, – капитан перевернул протокол лицом вверх, взял ручку, – продолжим.

      Капитан записал адрес регистрации, возраст, образование, место работы. Потом спросил, в какое время Тимур вышел на митинг из дома, когда пришел на митинг. Тимур ответил. Затем Тимур сдал личные вещи: телефон, рюкзак, плакат.

      – Прочитай, и распишись. Если с чем-то не согласен, напиши внизу, – капитан протянул листок Тимуру.

      Тимур внимательно прочитал. С написанным он был в принципе согласен. Капитан, действительно, ничего лишнего не написал. Тимур подписал бумагу, и был готов отправился в камеру.

      – Добро пожаловать в наши хоромы. Удобств немного, но по крайней мере есть крыша над головой и трехразовое питание, – улыбнулся капитан.

      – Спасибо и на том, – ответил Тимур, – позвонить можно?

      – Вообще нельзя, но звони, – ответил капитан, протянув свой телефон.

      Тимур набрал номер матери.

      – Алло, мама, привет.

      – Привет, Тимур. Как у тебя дела? Ты где?

      – Тебе Рита не звонила?

      – Звонила. Она сказала, что тебя арестовали.

      – Да, так и есть. Сегодня меня не отпустят. И вообще похоже не скоро отпустят. Наверное, на этот раз задержусь надолго…

      – Как так?

      – Я пока толком ничего не знаю…

      Мама на том конце телефона расплакалась, чего Тимур от нее не ожидал.

      – Мам, ты чего. Не плачь. Я жив и здоров. Все будет хорошо.

      – Хорошо, сынок. Если тюремный срок необходим для тебя и твоих целей, то пускай так и будет. Но, поверь, никакой матери не нравится, когда сын в тюрьме.

      – Мам, сейчас двадцать первый век. В тюрьме не страшно. У меня будет адвокат, он все придумает. Я ничего страшного не делал. Я лишь призывал к честным выборам. Неужели это противозаконно и уголовно наказуемо?

      – Тюрьма – это ужасное место. В нашей стране нельзя верить в правосудие. Ты не знаешь всех деталей делопроизводства. Ты не знаешь, чего от тебя хотят следователи и судьи, – продолжила мать.

      – Мам, я не могу