Страж. Кэтрин Ласки

землетрясения, когда Фаолану едва исполнился год. На нее свалился огромный валун, оглушив и сильно поранив. Так она и лежала, истекая кровью. Когда спустя несколько месяцев после гибели медведицы Фаолан впервые наткнулся на ее череп, тот выглядел ужасно огромным, пустым и безжизненным, особенно в лунном свете. Сейчас же, спустя два года, сквозь него уже проросла новая жизнь. Всю поверхность кости покрывали мох и лишайник; в одной из глазниц расцвел огуречник.

      Теперь серебристый волк не смог бы сдвинуть череп с места, даже если бы захотел. Так что пусть он останется памятником изменчивой, вечно возрождающейся жизни на земле. Но остальные-то кости Фаолан может перенести на новое место и соорудить из них друмлин, который будет символом жизни в небесной Урсулане.

      Интересно, дошла ли Гром-Сердце до Урсуланы? Да, она умерла, но ее дух вполне еще мог странствовать по земле. Может, у нее остались неоконченные дела? Гвиннет, знакомая масковая сипуха, как-то говорила Фаолану, что так бывает со скрумами – духами сов: они попадают в Глаумору только после того, как закончат все дела на земле. И своим друмлином волк надеялся подать душе медведицы, ее лохину, знак, что с ним, с Фаоланом, всё в порядке и что Гром-Сердцу уже не обязательно дольше оставаться в этом мире.

      Он уже вырезал историю их совместной жизни на запястной кости и спрятал ее отдельно от других. Больше выгладывать ничего не нужно. Положив бедренную кость Гром-Сердца поверх друмлина, Фаолан понял, что совершил правильный поступок. Кость лежала так красиво, словно это и было ее законное место.

      Серебристый волк почувствовал, что с его плеч разом спал тяжелый груз. Когда на небе появились первые звезды, он поднял морду и завыл:

      Ты, Гром-Сердце, уходи,

      Оставь кости позади!

      Ты закрой свои глаза,

      Чтоб не падала слеза.

      Не гляди назад с тоской,

      Песню грустную не пой.

      В Урсулане тебя ждет

      Звезд блестящих хоровод.

      Выше к звездам поднимайся,

      На земле не оставайся!

      Обернись ты дымкой светлой

      И подай мне знак небесный.

      Сын твой смотрит на тебя

      И прощается, любя.

      Он уже не тот щенок,

      Что прожить один не мог.

      Он не сгинул, не пропал,

      Стражем он дозорным стал.

      Не тревожься ты о нем,

      Его взгляд горит огнем.

      Помнит он чудесный год,

      Как мы жили без забот.

      Помнит он вкус молока,

      Помнит, как текла река,

      Нежный взгляд и сердца бой…

      Только ты иди, не стой.

      Не волнуйся, уходи,

      Оставь кости позади!

      Глава пятая

      Кровь и Шипы

      В первый месяц лета, когда солнце поднимается выше всего и идет по небу рука об руку с луной, наступает самый длинный день. В этот единственный день в стране Далеко-Далеко цветет огонь-трава. Под лучами яркого солнца и его сестрицы луны на колючих стеблях распускаются крошечные алые бутончики. Листья у огонь-травы мягкие и сочные; в них много