Традиции & Авангард. № 4 (7) 2020 г.. Коллектив авторов

Но братьев Дмитрия и уже покойного Григория – нет. И куда я об этом ни писал, мне так и не ответили.

      Ещё дикость. У родителей незаконно отобрали всё имущество.

      Пытался я, член Московской ассоциации жертв незаконных репрессий, получить хоть какие крохи компенсации. В судебной тине дело и увязло…

      В печали я часто подолгу рассматриваю вот эту справку о своей реабилитации.

      Читаю в ней:

      «Где, когда и каким органом репрессирован».

      Ответ:

      «1934 г. Калачеевским РИК».

      РИК – это райисполком.

      В третьей строчке указан год моего рождения. 1938-й.

      Только вдумайтесь.

      В Ковде Мурманской области, куда сослали нашу семью, я родился в 1938-м, а репрессирован Калачеевским РИКом Воронежской области в 1934-м одновременно вместе с родителями, которые отказались вступать в колхоз!

      Вот какой бдительный был «социализм с социалистическим лицом».

      Наказывал человека за четыре года до его рождения! Брат Григорий был наказан за год до рождения и на всю жизнь! Григорий, повторяю, родился уже виноватым. И умер виноватым. Всю жизнь в репрессии. Да за что? В чём его вина? Кто объяснит? Кто ответит?

      Брат Дмитрий был репрессирован в два года…

      Я перенёс целых шестьдесят два года незаконной репрессии.

      Шестьдесят два года постоянного советского страха…

      Всю жизнь душа и воля в советском ярме… А за что?

      Я никак не вспомню, какое ж тяжкое преступление перед государством я совершил за четыре года до своего рождения?

      Дмитрий Филиппенко

      Дмитрий Филиппенко родился в 1983 году в городе Ленинске-Кузнецком Кемеровской области. Публиковался в журналах «Огни Кузбасса», «Берега», «Ковчег», «Плавучий мост», «ЛиФФт», «Байкал», «Начало века», «Русское эхо», в «Литературной газете» и ряде других изданий. Главный редактор литературного альманаха «Образ». Автор трех книг стихотворений: «На ладонях берёзовых рук», «Небо на подоконнике», «На побережье пульса».

      Тише, тише, давай без любви…

      В эфире

      Я взял молчанье, тишину в эфире,

      Теперь меня не слышно никому.

      Спокойно посижу в своей квартире,

      Смирение дано мне одному.

      В сети воюют и кричат поэты,

      А я пишу больные, но стихи.

      Понятно мне, где мухи и котлеты,

      И ясно мне, где духи и духи.

      Сегодня

      Во дворе белый запах мороза.

      Наберу два ведёрка угля

      И начну новый день с Берлиоза

      У печи посреди февраля.

      Растоплю я кедровую баню,

      Приготовлю я ужин жене

      И стихи о любви ей сварганю,

      Вот что близко и дорого мне.

      «В подземной колыбели тишина…»

      В подземной колыбели тишина,

      Ползёт змеёю ленточный конвейер.

      Мужская дружба здесь всегда сильна,

      Прохладой внеземной