Ну как же себя не обожать?!. Петр Мельников

в одну секунду я назову четыре слова, потом скажу, что нужно делать. Хорошо?

      – Да, начинайте.

      Я стал медленно и чётко говорить:

      – Печка… Художник… Ворон… Химия…

      Сделал паузу и быстро произнёс:

      – Теперь от числа 296 отнимайте по три.

      – Двести девяносто три, двести девяносто, двести восемьдесят семь, двести восемьдесят четыре, двести восемьдесят один…

      – Стоп! Повторите четыре слова!

      – Печка…Художник…Ворота…затрудняюсь.

      – Отлично. Ошибка – ворота вместо ворона, но это простительно, в произношении они схожи. Результат лучше, чем принято для вашего возраста. Некоторые и одного слова припомнить не в состоянии.

      – Я очень рада. Не ожидала.

      – Но почему вы обратились ко мне?

      – Если по правде, то единственное что мне нужно, так это разумный человеческий совет.

      – Значит, не в аритмии дело?

      – Бог с ней, с аритмией. Она у меня с двадцати лет, после ревмокардита. Как-нибудь справлюсь. Всегда думала, что то, что прожила – моё. А прожила много. Восемьдесят три года мои, никто не отнимет.

      Тут я чисто из вежливости спросил:

      – А что, кто-нибудь собирается отнять?

      Вздохнула.

      – Прежде большевики. А на старости лет правнук. Дожила. Метнул в меня утюгом.

      – Не слабо. Как я вижу, не попал.

      – Угодил в телевизор. Прямо в физиономию мерзкого телеведущего. У меня от радости даже аритмия прошла. Теперь предлагаю рецепт своим знакомым с нарушением ритма.

      – Это подпадает под незаконное врачевание. Расскажите об обстановке в семье.

      – Семьи нет. Я да ещё правнук, сержант-сверхсрочник, из тех, что не моется, ест из немытой посуды, а после дежурства спит, не раздеваясь.

      – Из тех, что считают, что мыться это не для мужика. Кажется, Муссолини предлагал заниматься сексом в сапогах.

      Покачала головой:

      – И Кларетта это позволяла?

      – Вряд ли с ней.

      – Надо рассказать внуку. Он сапоги и без секса не снимает. Хотя претенденток на это дело вокруг него не видно. Стыдно рассказывать, но я решила посоветоваться именно с геронтологом.

      – Почему со мной?

      – Мне вас рекомендовали ваши пациентки. Слухом земля полнится. По их рассказам вы находите решения там, где другие слепы. Если короче, то вы умный человек.

      Я пожал плечами.

      – Не настолько умный, чтобы сообразить с чем именно вы пришли. Но заметил, что предпочитаете вести разговор без свидетелей.

      – С чем пришла, я вам расскажу. У вас, несомненно, есть социальный опыт.

      – Какой-то есть. Но мне надо выслушать все обстоятельства.

      – Спасибо. После утюга мне стало неуютно, хотя есть и положительный момент – разгромлен телеящик. Вместо меня.

      – А дальние родственники?

      – Все родные уже по ту сторону. А ему нужна квартира, а не старушенция под боком. Глядишь, и прибьёт. Думала, да и сейчас думаю, что схожу с ума.

      – Если бы вы сходили с ума, то наверняка настаивали бы на том, что здоровы.

      – Тоже верно. Какой