Опасные игры. Карина Халле

при всей визуальной диарее этой безумной атрибутики я не могла не учесть её стоимость. Он не шутил, когда сказал, что катается как сыр в масле. Каким бы уродливым и странным ни был этот интерьер, затрат он требовал приличных.

      – Хочешь пива? – спросил он и открыл стоявший позади рабочего кресла маленький холодильник, изнутри весь блестяще-зелёный от «Хайнекена».

      – Да, спасибо, – может, это была не лучшая идея, поскольку мой желудок по-прежнему урчал и к тому же я нервничала, но отказаться от пива было выше моих сил.

      – Садись, – он указал на диван. Взял стопку набросков, протянул мне. – Это всё мои работы. Вдруг передумаешь и захочешь, чтобы я сделал тату и тебе?

      – Что-то не помню, чтобы я возражала против этой идеи, – ответила я. Оранжевый диван оказался очень удобным. Пока Кэмден готовился к работе, я рассматривала страницы.

      Его рисунки были прекрасны. Казалось, Кэмден способен изобразить что угодно – от парящих сов и странных символов до фотографически точных портретов знаменитостей. Тёмные блики напомнили мне уроки рисования. Когда мы с ним сидели рядом на занятиях у миссис Слевин, он покрывал страницу за страницей блокнота изящными, подробными рисунками, сделанными исключительно тонкой гелевой ручкой. Однажды я позволила ему рисовать у себя на руке, от костяшек до самого плеча. Миссис Слевин тогда очень ругалась, кричала, что чернилами можно отравиться. Но я носила эти рисунки с нездоровой гордостью, как настоящий фрик.

      Оторвавшись от страниц, я посмотрела на него. Он сидел в кресле и заполнял колпачок краской, сосредоточенно нахмурив брови. Может, с возрастом его внешность и изменилась, но взгляд остался прежним. Особенно когда он был увлечён своим делом. Словно слушал, как чернила рассказывают ему свои тайны.

      – А ты чем зарабатываешь на жизнь, Элли? – спросил он, не глядя мне в глаза. Он знал, что я на него таращусь.

      – Так, подрабатываю время от времени, – ответила я, листая книгу.

      – Не пошла в колледж?

      – Хватит с меня и Школы выживания.

      – Всё ещё звучит забавно.

      – Это верно.

      Под его взглядом я чувствовала тяжесть в спине, волоски на шее болели, будто за них с силой дёргали. Словно меня били электрошоком. Я медленно повернула голову. Он смотрел прямо на меня, и трудно было сказать, что он думает. Между нами происходило что-то странное, но я не понимала, что именно и как на это реагировать. Наконец он сказал:

      – Одри пришла.

      Я повернулась и увидела девушку чуть за двадцать, чьё стремление походить на Диту фон Тиз было слишком очевидным. Чёрные волнистые волосы, платье в горошек, левая рука полностью покрыта татуировками, правая – наполовину. Чёрно-белые контуры цветов вишнёвого дерева.

      – Привет, Кэмден! – Она рванула к нему, спотыкаясь на массивных каблуках, и остановилась, лишь чтобы смерить меня мрачным взглядом. Я подумала о том, какой предстала перед Кэмденом до того как понять, кто он такой.

      – Одри, детка, – он поднялся, от всей души обнял её, указал на стул, –