Осеннее преступление. Андерс де ла Мотт

я. – Алекс в замешательстве посмотрел на нее. – Элисабет Видье не хотела, чтобы я… – Он покосился на отца. Рот у Хенри Морелля превратился в жесткую черту.

      Анна поняла, что сказала что-то не то. Но что именно?

      – Ну, я просто подумала. – Она обернулась к Мореллю. – Вы столько знали о доме, а А-алекс. – Простите, если я наступила на больную мозоль.

      – Ничего страшного. – Лицо у Морелля смягчилось. Он наклонился и понизил голос.

      – Гораздо хуже, что у Элисабет Видье зуб на нашу семью.

      Он выпрямился и посмотрел через ее плечо на Алекса. Подергал себя за бородку.

      – Старая история. Понимаете, когда мой родственник продал Табор Видье, он сохранил за собой право охотиться на холмах. Между ним и отцом Элисабет существовал договор, нечто вроде компенсации – Табор продали чуть не за бесценок. Со временем я и мои кузены унаследовали договор, и Элисабет была с этим вполне согласна. В Энглаберге полно других охотничьих угодий.

      Он снова поскреб бороду.

      – Но как-то осенью, в конце восьмидесятых, моему двоюродному брату случилось подстрелить оленя, который добрел до Табора, а потом еще лежал во дворике и кричал. Мы постарались изловить его побыстрее, но, к сожалению, Карл-Юхан случайно все видел. Выбежал во дворик, поднял крик, расплакался. Совершенно вышел из себя. Нам даже пришлось позвонить Бруру Клейну. – Морелль почесался в третий раз. Экзема сегодня была заметнее, еще краснее. – Карл-Юхан всегда был таким трепетным. Типичный горожанин, который обожает рисовать природу, но понятия не имеет, как она устроена. Охота есть охота, всякое случается. – Он покачал головой. – Как бы то ни было, Клейн зачем-то привез с собой Элисабет, хотя мы упрашивали его этого не делать. Когда они заталкивали Карла-Юхана в машину, он трясся как осиновый лист и ни на что не реагировал. Я пытался извиняться, но Элисабет и слышать ничего не хотела. Напустилась на меня на глазах у всей охотничьей группы. Такие слова произносила – я их и повторять не хочу.

      Морелль снова покачал головой. Краем глаза Анна увидела, что Алекс уже закончил с жалюзи и теперь стоял, повернувшись к отцу спиной, но явно прислушиваясь к разговору.

      – Через два дня из юридического бюро Гуннарсона пришло письмо. Договор об охоте расторгается, причем немедленно. После этого мы с Элисабет Видье раззнакомились окончательно, и она, к сожалению, перенесла плохое отношение на следующее поколение. – Он махнул на Алекса, который снова сосредоточился на окне. – Кстати, вы с ней уже виделись?

      Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Анна мгновенно уверилась, что он-то и был целью всего рассказа.

      – Нет, только с ее семейным юристом, ну и с Клейном.

      – Ясно. – Морелль кивнул, на лице выразилось некоторое облегчение. – Брур Клейн неплохой. Энглаберга вообще существует только благодаря ему. Он взял на себя управление хозяйством, когда Карл-Юхан довел усадьбу чуть не до разорения.

      Он помолчал, как будто обдумывая сказанное, и покосился на Алекса.

      – Анна, Элисабет Видье