Осеннее преступление. Андерс де ла Мотт

наверное, гордишься своими детьми.

      – Они все хорошие. – Хозяин ресторана кивнул. – Бруно, Мари, Алекс. Все.

      Они с Мореллем переглянулись, и Анна не сумела истолковать этот взгляд. У нее появилось ощущение, что прямо у нее на глазах разыгрывается какой-то спектакль. Но зачем?

      Глава 8

      28 августа 1990 года

      Мотоцикл выехал из леса, медленно сделал круг и остановился возле велосипеда Симона. Мари разглядела двух седоков – вроде бы мужчина и женщина. Мотор заглох, фара погасла, и через несколько секунд зажегся карманный фонарик, свет которого упал прямо на плато.

      – Эй там, наверху! – позвал мужской голос.

      – Привет! – Карина, стоявшая на краю лба, замахала в ответ, заслонила глаза – свет фонарика был направлен прямо на нее.

      Алекс встал рядом с Кариной и попытался приобнять ее, но она стряхнула его руку. Мари держалась чуть позади. Мотоцикл незнакомый, голос – тоже. Ей не нравилось, что сюда явились чужаки.

      – Можно подняться на минутку? – крикнул мотоциклист.

      Алекс повернулся к Мари и вопросительно приподнял бровь. Мари помотала головой.

      – Это наша вечеринка, – сказала она. – Наша традиция. Да, Бруно?

      Бруно кивнул, но промолчал. Симон снова забренчал на гитаре.

      – У нас травка есть, – продолжал мужской голос откуда-то от шлагбаума. Мы с сестрой с удовольствием поделимся, если дадите чуток пожрать.

      Алекс махнул рукой и улыбнулся.

      – Ну брось, Мари. Пара новых людей – это же здорово.

      – Только и думаешь, как накуриться, – прошипела она.

      – So what[17]? Живешь только раз, верно, детка? – Алекс сделал новую попытку обнять Карину. На этот раз сопротивление было не таким ожесточенным.

      – Почему бы и нет, – пробурчала Карина.

      – А вы что скажете? Расширим кругозор? – спросил Алекс.

      – Спасибо, что-то не хочется, – решительно сказала Мари. – И Бруно со мной согласен. – Бруно снова отвернулся.

      – Двое за, двое против, – объявил Алекс. – Симон, твой голос решающий.

      Симон оторвался от гитары – он, кажется, едва понимал, о чем спор. Мари поймала его взгляд, нахмурилась и помотала головой. Симон, к ее величайшему неудовольствию, не обратил на нее внимания.

      – Без разницы, – сказал он и пожал плечами.

      – Ну так как? – воззвал мотоциклист. – Будет праздник, нет?

      Алекс широко улыбнулся Мари и крикнул:

      – Поднимайтесь! И траву не забудьте!

      Симон продолжил щипать струны. Красивые аккорды, печаль которых подчеркивала тишина, установившаяся на камнях. На Мари накатило тревожное чувство. Оно слилось с унижением – она осталась в меньшинстве, – и Мари вдруг решила уехать домой. Она поднялась, отряхнула штаны. Сделала несколько шагов к палатке и заметила, что пошатывается. Остановилась, прикинула и поняла, что выпила слишком много, чтобы садиться за руль. Конечно, до Которпа, до дома, недалеко, и риск, что ее остановят, невелик. Но вдруг что-нибудь случится? Здесь, на холмах, люди ездят, как психи.

17

Ну и что? (англ.).