Осеннее преступление. Андерс де ла Мотт

добрый! – Впуская Анну, женщина широко улыбнулась.

      Магазинчик оказался немногим больше гостиной в Таборе. Старая витрина-холодильник, пара полок с бакалеей, сигареты, газетная стойка. Пахло виниловым покрытием.

      – Ищете что-то конкретное? – спросила женщина. Очки она сдвинула на лоб, они запутались в волосах, отчего прическа слегка съехала вправо. Женщина потянула акрилово-блестящие локоны в противоположную сторону, чтобы выровнять парик.

      – Так, что-нибудь к обеду.

      – Есть свежие яйца. Только что из курятника. – Женщина снова поправила парик и на этот раз осталась довольна.

      – У меня дочь веганка, – пробормотала Анна. Объяснить, что это такое? Какими ограничениями обставлен каждый прием пищи, не говоря уже о вечных спорах?

      – Свежая свекла подойдет? – спросила женщина. – Если запечь в духовке и подать с голубым сыром, будет вкусно. Ой нет, сказала тоже. Веганы ведь не едят сыр? Вообще никаких продуктов животного происхождения.

      – Верно. – Анна удивленно покачала головой.

      – У меня внук веган, – поделилась носительница парика и подмигнула Анне. – Подыщем что-нибудь, вот увидите.

      Минут через десять они набрали гору корнеплодов и овощей, в основном выращенных неподалеку. А еще – свежие яйца и кусок соблазнительно пахнущего бекона.

      – Меня зовут Гуннель, – представилась женщина в парике. – Это же вы снимаете дом у Энглаберги. Табор?

      Анна кивнула:

      – Откуда вы знаете?

      – Мы тут редко видим новые лица. И почти никогда не слышим стокгольмского говора. – Гуннель с любопытством взглянула на Анну. – Вы служите в полиции, да?

      Анна снова кивнула, поражаясь, как далеко залетает сорока, разносящая на хвосте разные сведения. Вопрос со службой и переездом в Неданос решился всего какой-нибудь месяц назад.

      – Да, мы тут слегка удивились, когда услышали, что Элисабет Видье надумала сдавать Табор. Да еще человеку из полиции, – продолжала женщина, складывая покупки Анны в пакет. – Табор для нее – это святое, а полицейских она, скажем так, не особо жалует.

      – Почему?

      Старушка выпрямилась, улыбка ее застыла.

      – Хм, а я думала, вы знаете. Никто не рассказывал?

      – Нет. – Анна нахмурилась. – Что именно не рассказывал?

      – Про Симона. Мальчишку Элисабет и Карла-Юхана. Который убился тут, в старой каменоломне. – Гуннель махнула куда-то в сторону дороги. – Уже лет тридцать тому. Кошмарная история.

      – Вот как. – Анне стало любопытно. – Нет, я ничего такого не знаю.

      Женщина грустно покачала головой.

      – Бедняга Симон. Такой был чудесный парень, такой талантливый. Пел и играл, как ангел. Девятнадцать лет, вот-вот должен был выйти в мир.

      – Какая трагедия. – Анна тоже сделала скорбное лицо. – А что с ним произошло?

      – Их компания там, в каменоломне, лагерь устраивала. В самом начале осени девяностого