Разгадка. Калья Рид

каждого диплома.

      Я воображаю ее младшим ребенком в большой семье. Четверо или пятеро братьев и сестер. Ее родители трудолюбивы. А как они гордились, когда она окончила медицинский колледж! Они со слезами на глазах наблюдали за тем, как она получает диплом, и думали: «Наша малышка изменит мир!»

      Она садится, и стул под ней слегка скрипит. Она перелистывает бумаги в папке и берет с безупречно чистого стола ручку. Документы на нем сложены в идеальном порядке. Каждая вещь знает свое место. Перед ней открытый ноутбук.

      Она сплетает пальцы и одаривает меня улыбкой на миллион долларов.

      – Как дела, Наоми?

      Мне было бы легче судить о ней, сделай она что-то такое, что заронило бы в меня подозрения. Доктор Вудс всегда был в белом халате, идеально отутюженном, без единой складочки, вечно застегнутом на все пуговицы. Таком официальном и строгом, что это мгновенно возводило между нами стену. Он был доктором, а я – больной на голову пациенткой. Но на докторе Ратледж нет белого халата.

      На ней темно-синие брюки и кремового оттенка свитер. Я чувствую запах ее духов. Очень приятный. Я бы охотно брызнула его себе на запястье, не сиди я в психушке.

      – Я в порядке.

      Она снова улыбается. Это начинает меня раздражать. Доктор Вудс не улыбался так часто.

      – Как ты спала? – спрашивает она.

      – Неплохо.

      Счастливое выражение не покидает ее лица, даже когда она задает мне вопрос, который никто ни разу не удосужился мне задать.

      – Как ты думаешь, почему ты здесь?

      – Что?

      – Как ты думаешь, почему ты здесь? – повторяет она.

      Мой взгляд упирается в пол. Тишина становится неловкой.

      – Не знаю, – выдавливаю я из себя.

      Она кивает и что-то пишет на листе блокнота.

      – Ты здесь с кем-нибудь говорила?

      – Вообще-то нет.

      – Почему нет?

      Когда я только прибыла в Фэйрфакс, доктор Вудс попытался заставить меня пойти на откровенность. Но я не доверяла ему. Его подход был чисто клиническим, а голос – лишенным всяких эмоций.

      Я говорю доктору Ратледж правду:

      – Потому что не доверяла ему.

      Ее брови удивленно ползут вверх.

      – Это почему?

      Я пожимаю плечами.

      – Потому что ему все равно, что со мной будет.

      Я впервые произношу эти слова вслух. Это хорошо. Доктор Ратледж не пытается меня переубеждать. Она продолжает писать в своем блокноте.

      – Думаешь, он тебе не верит?

      Я многозначительно улыбаюсь.

      – Нет, я просто знаю, что не верит, – быстро отвечаю я.

      – Кто-нибудь поддерживает тебя?

      Раньше был человек, который меня поддерживал, но Лахлан утратил веру в меня. Интересно, сколько времени остается у меня самой до того, как я перестану верить в себя?

      – Никто, – отвечаю я.

      Мой голос угрожает меня выдать.

      – И что ты чувствуешь по этому поводу?

      – Что кто-то чувствовал бы, зная, что его никто не поддерживает? – парирую я. –