Хроника барона фон Дитца. Андрей Воронов-Оренбургский

сомкнутыми веками бешено неслась совсем другая реальность, заоблачная, млечная….мелькали дерзко за предел хвостатые ослепительные кометы…а он, окаменевший, требующий разрядки, пульсирующий от потребности прийти в соприкосновение, излиться, накипал жаждой освобождения от своих плотских вериг.

      Майн Готт! Умение Магды Залдат было легендарным, и она им явно гордилась. Её неутомимые руки и губы не останавливались ни на миг, но ритм их движения непрерывно менялся. Великолепные груди колыхались и бились подобно прибою, презрение в глазах оставалось всё таким же… Она картинно изогнула белую шею, вскинула пышное каштановое крыло волос, чтобы жадно наблюдающий за действом фон Дитц, ничего не упустил.

      …На винно-красной тахте руки Шнитке дергались и сжимались в красно-белые комья. Он придавил подбородок к груди, чтобы не только ощущать, но и видеть, что с ним делает эта бесстыжая бестия.

      Отто от непрерывного перевозбуждения то перекручивал в пальцах широкие серебристые ремни подтяжек у себя на груди, то прижимал стиснутый кулак к горячему паху, трамбовал вздыбившийся холм под чёрной материей гвардейских брюк. Между тем девицы, оказавшиеся не у дел, с большой охотой взяли для себя тайм-аут. Заведя патефон, стоявший на одной из тумб резного буфета, они как две райские птицы, уселись в отдалении на пёстрые подушки и увлечённо болтали, наслаждаясь холодным шампанским. В их наготе не было бесстыдства, а именно наивная беспечность беззаботных и радостных птиц. И, когда они, наконец, исчезли со света в тень, казалось, в сумраке переливается золотисто-изумрудная пыль, как в небе после салюта.

      …Герман рычал, набухая мускулами, задыхался от приливов блаженства и ритмично вскидывал своё тренированное спортивное тело. Теряя над собой контроль, он начал сыпать грязными словами, которые прорывались сквозь пульсирующую лихим весельем музыку непревзойдённого короля вальса Штрауса.

      – Так. Вот-вот!..Сука ты конченная! Драная шлюха…Боже мой! Ещё! Так, так, продажная потаскуха! – хрипел и рычал он, горстя её медные волосы. – Грязная дрянь. Доступная сучка! Amusier-matrtze!

      О-оо, божественно! Так, так! Ещё, ещё…

      Его тело изогнула судорога. Магда быстро отдёрнула голову, не закрывая пунцового рта. Endgeil! – за это зрелище они и платили, в том числе!

      Руки Отто уже возились с пуговицами галифе, когда « вавилонская блудница! Порывисто обернулась к нему. В первый раз улыбнувшись – широко, насмешливо, она смахнула пальцы барона с ширинки и ловко расстегнула его брюки, словно делала это каждый день. Герман бросил беглый взгляд. О, да. Там было чему удивляться.

      – O-oh! Main Gott! Die grosse schlange! Большой змей! – Магда пару мгновений смотрела на него, словно на редкостный приз.

      Rasch, liebe, rasch!.. Отто бесцеремонно и зло притянул её за волосы.

      Герман отвёл глаза. Видит Бог! Роковое заклятье лежало на нём, пока « минойская жрица! Не присосалась к фон Дитцу, – чары разом рассеялись, как чёрный туман. Эрекция вышла вон, и ему вдруг отчаянно мерзко – брезгливо стало от самого