Маруся. Столичные игры. Галина Гончарова

рано или поздно доходят до некромантии. Кто-то останавливается на этой грани, а кто-то и использует свой дар во зло людям. Как мы можем быть в вас уверены, если вы еще сами своей силы не знаете?

      Хм… звучало логично.

      – И только?

      – Не только, Мария Ивановна. Подозреваю, ваша сила впервые проявилась именно в Лощинке, где вы столкнулись – с чем? Или – с кем?

      Так я тебе и призналась.

      – Могу поклясться где угодно и чем угодно – я не прибегала к некромантии.

      В Лощинке. А про полозов и речи нет. И глупо это! Я и без некромантии кого хочешь угроблю, ничего в этом сложного нет, если знать законы физики и химии. Знание и из карандаша позволит гранату сделать.

      Священник поглядел на меня и кивнул.

      – Верю, Мария Ивановна. Но это – разумная предосторожность.

      – Я не хочу прибегать к некромантии. Но если это понадобится для спасения моей жизни или жизни моих близких, я не поколеблюсь ни минуты.

      – Я понимаю, Мария Ивановна. И не смогу вас за это осуждать.

      Я улыбнулась.

      Ну да, предать церковному суду можно и без всякого осуждения. И в монастырь заточить тоже.

      Пообщались мы вежливо и вполне плодотворно. И, как я поняла, в столице за мной продолжат приглядывать.

      Взамен пришлось поделиться с церковью своими последними разработками. Священник убедился, что это ни разу не некромантия, почесал затылок (в переносном смысле) и задумался.

      – Почему раньше так не делали?

      Я мило поулыбалась и предложила свою версию.

      – Потому что женщины и мужчины мыслят по-разному? А женщин-магов, как правило, не бывает?

      Видимо, это тоже не приходило в священническую голову. Но распрощались мы по-дружески.

      И я принялась собираться в Москву.

* * *

      Благовещенский составил мне компанию. Или я ему?

      Ехали мы в одном поезде, даже в одном вагоне, хотя и в разных купе, встречались за трапезами в вагоне-ресторане, беседовали, выходили прогуляться, но держались строго в рамках приличий.

      Ваня составлял компанию, стараясь не оставлять нас наедине.

      Братики вообще были подавлены. Москва же…

      А там Арина.

      А кто-то у нее палец отрезал…

      Безусловно, я ее найду. И тоже отрежу кое-что той гниде, которая подняла руку на девчонку. Может, тоже палец. Двадцать первый. Но дальше-то что?

      Вот вопрос?

      Здесь нет психологов, здесь нет реабилитационных центров, разве что монастыри, здесь не принято идти со своими душевными проблемами к врачу, только к священнику.

      Допустим, Арина туда придет. Но помогут ли ей?

      Я в этом сильно сомневалась.

      Ладно, эти проблемы мы решим потом. А пока – расположиться в доме, превратить его в свою крепость, настроить систему защиты и начать разбираться с визитами.

      Написать Романову, кстати говоря. Хотя Игорь Никодимович и так будет в курсе, кто бы сомневался. Работа у человека такая.

* * *

      Ночью меня разбудил Андрюшка.

      Я покормила ребенка, а потом накинула халат и вышла из