Я еще не жила. Дарья Владимировна Торгашова

не закончила и, поспешно отвернувшись, принялась перестилать белье. Но, сдернув с кровати простыню, она вновь обернулась к Этель.

      – Вы стонали во сне, – сказала девушка. – Я принесла вам чай по просьбе мистера Бертрама, вашего братца. Он заботится о вас, – прибавила она, как будто это было и без того непонятно. – И тут я услышала, как вы бредите!

      – Вот как? Я что-то говорила?

      Этель стало тревожно и неловко, что это услышали посторонние люди.

      – Да, мисс.

      Рыжеволосая горничная привычными ловкими движениями сняла и сложила белье, а потом повернулась и села на краешек стула. Она стрельнула глазами по сторонам, точно опасаясь, что кто-нибудь заметит такое нарушение служебных обязанностей.

      – Вы говорили: «Я еще не жила! Не жила! Отворите мне темницу!» Какие-то жуткие вещи, – сказала девушка, поежившись. – Я постояла тут, пока вы не затихли, но вас было велено не будить. Вот я и ушла, только сейчас вернулась.

      – Ничего себе, – пробормотала Этель. Это все меньше и меньше ей нравилось. – Но вы не обращайте внимания, со мной такое бывает, – сказала она, взглянув на ирландку.

      Горничная кивнула, хотя продолжала глядеть на нее со жгучим любопытством и опаской.

      – И… прошу вас, заберите мое белье в стирку тоже, – прибавила Этель, немного смутившись.

      – Конечно, мисс.

      Горничная быстро застелила постель, сделала книксен и ушла, забрав стопку грязного белья. Поколебавшись, Этель все же нажала на кнопку и вызвала стюарда, который унес посуду. Потом девушка покинула каюту. Брат все еще не возвращался, и она решила подняться наверх на лифте. Этот огромный нарядный механизм она еще не опробовала – и так было быстрее!

      Хью она обнаружила на прогулочной палубе первого класса – как и ожидалось: он развалился в шезлонге и был погружен в увлекательную беседу с одним из новых знакомых, адвокатом из Айовы. При виде сестры Хью сразу же подобрался и вскочил.

      Этель молча протянула брату газету. Он просиял.

      – Ну, как тебе статейка? Правда звучит?

      – Звучит, – согласилась Этель без улыбки. – Скажи, ты ведь все это выдумал?

      – Ну что ты, Этель, – Хью сделал большие глаза. – Я вчера проинтервьюировал самого лорда Каннервилля, и милорд клятвенно заверил меня, что все это правда. Хорошо, что он не пишет статей, а то я бы приобрел в его лице серьезного конкурента!

      – Да ну тебя, оболтус! – Этель разозлилась, глядя на смеющегося брата. Она собиралась рассказать ему о своих ночных кошмарах, а теперь передумала. Круто повернувшись, Этель зашагала обратно.

      Они с Хью увиделись только на обеде – после полудня, когда пробил судовой колокол; после чего опять расстались. Этель занялась собой, чтобы отвлечься: она приняла ванну, а затем сходила в парикмахерскую, где ее прямые волосы завили и уложили в настоящую вечернюю прическу. Перед ужином, который на «Титанике» подавали в семь, мисс Бертрам вызвала утреннюю горничную-ирландку, которая помогла ей затянуться в корсет.